«Если его сейчас не прервать, — испугался поручник Габлер не на шутку, — то он расскажет историю всей своей жизни. Безусловно интересную, но ни на шаг не приближающую к цели. Йоля тоже, должно быть, прошла его военную школу. Хорошую ли, выяснится позднее».
— Извините, пожалуйста, — вставил Габлер быстро, — возникли определенные обстоятельства, которые заставляют нас задать вам еще несколько вопросов.
— Позвать жену? Она сейчас с детьми.
— Нет. Сейчас это, пожалуй, не нужно, — сказал Габлер спокойно. — Скажите, перед уходом Йоли у вас был здесь кто-нибудь, кого бы вы до этого не видели? Проще говоря, кто ее никогда до этого не навещал?
— Кто-то чужой? Да? — Полковник задумался. Но ему, по всей вероятности, не хватало жены, потому что он встал и открыл дверь в соседнюю комнату.
Поручник увидел катающихся по полу малышей в рейтузах.
— Марта, — сказал полковник, не повышая тона.
При звуке его голоса малыши разлетелись в разные стороны, как от взрыва торпеды. Каждый старался принять пристойную позу, но по инерции продолжал кружиться, не будучи в состоянии сразу найти свободное место. У Габлера запершило в горле. Полковник действительно мог заставить слушаться свое сопливое войско.
— Антэк, — погрозил он задиристому четырехлетнему мальчугану, — перестань обрывать Стасю бретельки. У него упадут штаны. — Полковник все видел и успевал делать несколько дел сразу. Он начинал нравиться Габлеру. — Марта, — продолжал полковник без паузы, — кто-нибудь приходил к Йоле незадолго до ее отъезда, кого бы я не знал? — Худая, изможденная женщина, бывшая блондинка, уже очень седая и полностью подчиненная мужу, давно выдрессированная и смирившаяся со своей судьбой, оторвав взгляд от кружек, в которые она сосредоточенно разливала молоко, стала напряженно вспоминать.
— Вам должно быть известно, что раньше я брал подростков на время учебы в гимназии, — продолжал полковник. — Теперь я предпочитаю малышей. Молодежь в период созревания требует большей заботы и педагогического такта. Я не умею что-нибудь делать кое-как, а выдержка уже не та, что раньше. Малыши как раз по мне.
— Да, — неожиданно сказала женщина, — мне кажется, что кто-то здесь был.
Поручник Габлер переключил свое внимание на нее. Постоянными отступлениями полковник мешал ему сосредоточиться, но поручник не хотел сдерживать его болтовню.
— И я об этом ничего не знаю, — зазвучал ровный голос полковника. — Ты мне не сказала?
— Я забыла, — покорно ответила женщина.
Она могла предполагать, что у нее будут неприятности с мужем после ухода непрошеного гостя, и все-таки она сказала правду. Этот старый, прямой как жердь господин действительно умел воспитывать людей.
— Я очень тщательно контролировал знакомства своих воспитанников, — полковник был уязвлен нарушением субординации и хотел оправдаться перед поручником. — Люди привозили мне своих детей из Варшавы, из Познани, из Кракова, со всей Польши. Верили нам. Мы принимали так называемых «трудных» детей, все вышли в люди. Э-эх, вообще-то нет «трудных» детей, есть трудные родители.
«Это правда», — подумал поручник.
Жена полковника поставила кувшинчик с молоком и вошла в комнату.
— Да, был здесь какой-то мужчина. Но очень недолго, и поэтому я не обратила на него внимания.
— Он больше не появлялся?
— Нет. Зачем? Йоля ведь уехала.
«Ну и что, — подумал Габлер. — Он мог об этом не знать».
— Сколько ему было лет? — спросил он громко.
— Двадцать семь, двадцать восемь, трудно сказать. Это было очень давно.
— Вы спрашивали девочку, кто к ней приезжал?
— Конечно. Мы всегда спрашивали. Для порядка. Чтобы дети не чувствовали себя слишком свободно. Кроме того, мы должны были знать, кто с кем дружит. Это входило в наши обязанности. Йоля сказала, что приезжал брат ее подруги. Я не допытывалась, какой. Это было так естественно.
Ой-ой, простите, — она посмотрела в дверь, — они сейчас выльют на себя горячее молоко... их ни на минуту нельзя оставить.
— Вы можете мне описать этого мужчину?
— Насколько я помню... Немного ниже моего мужа. Но плечистый. Хорошо сложен. Волевое лицо, выразительное. Кажется, шатен или темный блондин.
— Какие-нибудь особые приметы, что-нибудь, что выделяло бы его из толпы?
— Нет... красота.
— Этого мало, — пробурчал Габлер, — хотя кое-что.
— У него была быстрая походка, — добавила она, желая как можно лучше решить задачу, которую перед ней поставили. — Очень энергичный молодой человек.