Выбрать главу

— Может, и не притронулся, а может...

— Разрази меня гром, не повинен. Яд в чашу Даракчиева сыпанули или до моего прихода, или уже после меня. Хотя скорее всего до меня.

— Да ты выучился болтать не хуже твоего подполковника, — съязвила Беба. — Откуда такая уверенность?

— Скажу, не торопись! Вошел я, значит, в гостиную, обогнул стол с коньяком — и прямо к ящику с деньгами. — Жилков вытащил из кармана ножик со множеством блестящих приспособлений. — Теперь гляди. Эту штуковину я смастерил, когда еще токарем работал, мне приятель подсказал, что к чему. Любые замки открывает запросто. Хочешь, покажу как?

— Не нужно, — сказала она. — И так верю... Значит, открыл ты ящик и...

— Черта с два. Не поддался замочек-то. Не знаю, что за система, но, видно, хитроумная. Жоржа на мякине не проведешь... В общем, потыркался я минуту-другую, ничего не вышло. С тем и ушел.

— И с этой-то чепухой ты собираешься покаяться перед Геренским? — изумилась Беба. — Он мелкими жуликами и блестящими отмычками вряд ли занимается. Хочешь еще выпить?

— Налей... Может, я и мелкий жулик, зато перед богом отвечать за Жоржа мне не придется, Беба. А вот когда его уже схоронили, я кое-что вспомнил...

— Что же ты вспомнил, Дамян?

— Сама понимаешь, по гостиной я крался как кошка. Да если бы Жорж заметил, что я роюсь в его буфете, он меня в порошок бы стер. Тогда прощай, работа, прощай, консорциум!.. Так вот. Очутившись в гостиной, я услышал, Беба, шаги. Шаги по лестнице на верхний этаж, где спальни. Затаился я, Беба, стою ни жив ни мертв. Куда, думаю, идут — вверх или вниз. Слава богу: кто-то подымался в спальню. Подскочил я к лестнице, прислушался: да это же ты шла, Беба. Ты, именно ты была до меня в гостиной, обстряпала свои делишки и уходила. Босиком! Только лестница чуть-чуть скрипела. А кто может подниматься босиком? — Дамян вытер вспотевший лоб. — Только Беба Даргова! Да к тому же и походку твою я знаю. Не обессудь, как говорится, за откровенность. Пусть между нами будет полная ясность. Прижмут меня к стенке, выложу все как на духу. Пусть меня судят за попытку ограбления. Но не за убийство!

— А как ты докажешь все свои бредни? — спокойно спросила Беба, растирая пальцами виски.

— А я и доказывать ничего не буду. Не забывай, что они изучали и следы на лестнице. Я буду всего лишь свидетелем, а там уже отыщут преступника... Может, чего-нибудь еще хочешь у меня спросить?

Беба перестала растирать виски, подперла ладонью голову, задумалась. Затем снова приготовила коктейль, разлила по стаканам, села. Однако села теперь не в свое кресло, а на подлокотник кресла Дамяна, при этом ее халатик случайно раскрылся и обнажил ногу выше колена.

— Выпьем, — сказала она, — выпьем за нашу дружбу.

Беба в упор смотрела на него прищуренными глазами.

— Откровенность за откровенность, — сказала она. — Я тоже не убивала Жоржа. Я слишком его любила, а любимых, ты знаешь, не убивают ни с того ни с сего. Однако не скрою: твои показания могут создать мне серьезные неприятности. Пока я докажу, что невиновна, всю душу вымотают. К тому же сплетни, разговоры, пересуды... И я предлагаю тебе: забудь о шагах на лестнице. Забудь — и я сумею вознаградить тебя за молчание. Обещаю, Дамян.

Он сидел не двигаясь и думал. Почему бы ему, Дамяну Жилкову, не занять в один прекрасный день место Даракчиева в консорциуме? Вместе с неотразимой Бебой? Что ему мешает?

Медлительный обычно ум Жилкова работал лихорадочно. И наконец Дамян сообразил, как дорого он мог бы заплатить за Бебины вознаграждения. Нет, на такое он при всем желании рискнуть не мог. Потому что Беба может стать единственным козырем для спасения.

И была еще одна причина: в глубине души он боялся Бебы. Такая женщина, как она, окажется способной на все. И когда решит мстить, месть ее будет ужасной.

Он медленно и неловко поднялся. И не узнал своего глухого, сдавленного голоса:

— Нет, Беба. Ничего не могу тебе обещать. Боюсь. — И кинулся к выходу.

3

Борис Паликаров повернул за угол, сделал несколько шагов, потом резко бросился в ближайший подъезд. Да, он не ошибся — человек, который выскочил из дома, где обитали Дарговы, действительно был Дамян Жилков.

Все поведение Жилкова выдавало его необычное возбуждение. Он выскочил, как будто за ним по пятам летела стая борзых. Вскоре он скрылся из виду, и тогда Боби вылез из укрытия.

Что могло случиться? Почему Жилков оказался у Дарговых, когда хозяин наверняка на службе? Мыслимо ли, чтобы Дамяна и Бебу могли связывать какие-то тайные отношения?

Паликаров жалел, что не мог себе ответить на эти вопросы. Жизнь научила его, что знание чужих секретов дает определенное господство над людьми.