Фенеш с удивлением взглянул на капитана.
— А разве мы не для того живем, чтобы помогать друг другу? А?
— Странное у вас представление о дружеских симпатиях. Оно ограничивается десятью, а исключает сто человек.
Инженер осуждающе покачал головой.
— Я не понимаю вас. Эта сотня тоже постоянно имеет свои возможности. Если вы, например, сделаете мне любезность, то можете рассчитывать на мою благодарность. Это в человеческой натуре. Вы же не хотите сделать мне неприятность?
— А вы думаете, я мог бы?
— Разумеется. Хотя ничего предосудительного обо мне вы сказать не смогли бы, но своими подозрениями репутацию мою попортили бы. А начальство любит и уважает меня.
— Ну и подчиненные, наверное, вас уважают?
Фенеш бросил на Тоота настороженный взгляд. Потом почесал затылок.
— Вы, вижу, думаете, что я коррумпирован?
— А что, разве нет?
— По вашей шкале ценностей — да. Но вы ведь знаете, как у нас: если ты не отрастил себе морду или не подкармливаешься от государственной монополии, ты даже и презрения то не достоин. И наоборот: ловких людей уважают. Понятиями прошлого века меряет, пожалуй, лишь учительница гимназии, и то потому, что ей красть нечего.
Но уже и она непорядочна в том смысле, что имеет возможность накляузничать директору на своих коллег, ради того, чтобы получить прибавку к зарплате.
— А Варга, по вашему выражению, «отрастил себе морду»?
— Нет, не сказал бы. Он был динамичной личностью.
— Это что означает?
Фенеш сверкнул своими круглыми, как у ребенка, главами.
— Знаете, в чем была разница между нами двумя? — Левой рукой он похлопал мускулы на своей правой. — Казалось бы, мы с ним были оба вот такими крепкими, оба одной породы, ну, как две рыбы. Но делото в том, что я щука, которая больше метра не бывает, а Шани — акула, которая достигает и пяти метров.
— Что вы хотите этим сказать?
— Что мне заранее определено судьбой быть маленьким. Я, конечно, использую свои связи, свожу людей, которые до этого не знали друг друга, а затем, глядишь, и мне оттуда, отсюда что-то перепадает. А Шандору этого было мало. На ближайшие годы у него были такие планы, от которых у меня, что называется, волосы дыбом вставали: он хотел приобрести бензоколонку и открыть самостоятельную топливно-торговую базу; даже нашел уже для этого нужные связи.
— Вы не завидовали ему?
— У него было два преимущества по сравнению со мной. Первое — его характер. Он повсюду хорошо себя чувствовал; он как-то сказал даже, что и в тюрьме ему было бы хорошо. Это не голая фраза; он и в армии в ус не дул. Знаете, тот, кто не боится тюрьмы, может браться и за дела покрупнее. Я боюсь. А он брался и за политические дела. В последние годы успешно пошел по этой линии. И чем выше поднимался, тем становился самоувереннее. как-то сказал мне: «Старина, это тебе не в башне. Там, чем выше поднимаешься, тем больше голова кружится. А тут — наоборот».
— Вам обоим не мешало, что вы знали о делах друг Друга?
— Без взаимного доверия далеко не уедешь.
— Однако вы только сейчас так открыто говорите обо всем.
— Бедняга ушел в иной мир. Теперь ему все равно.
— Откуда вы взяли, что Варга мертв?
— Ребенок я, что ли! Шани достиг уже такого положения, что не мог отложить свои дела ни на неделю. Конкуренция не дает прохлаждаться.
— Давно он стал работать такими темпами?
— Да лет десять-двенадцать. По крайней мере, я так считаю.
— Из каких источников он черпал деньги?
— На этот вопрос я затрудняюсь ответить.
— Меня, собственно говоря, интересуют два вопроса: откуда поступали и куда уходили его деньги?
— А вы что — фининспектор, что ли?
— Нет. Но практика показывает, что причиной многих преступлений являются деньги.
— Видите ли, могу поделиться только своими предположениями. Он имел доход от различных гешефтов, он посредничал или оказывал какие-то любезности в перепродаже антиквариата, вина. А в продаже он выступал как самостоятельный предприниматель.
— А за ваши любезности он чем расплачивался?
— Любезностями.
— Какими? Фенеш осклабился.
— Не думаю, что это могло бы вас касаться. Капитан внимательно посмотрел на собеседника, но тот выдержал его взгляд.
— Ладно. В общем-то, вы меня не интересуете.
Фенеш удовлетворенно кивнул, как бы обозначая свое согласие с этим заявлением, а потом несколько натянуто, словно сопротивляясь самому себе, сказал:
— Пожалуй, я сделаю вам пода… или, скажем так: я готов помочь вам кое в чем.
— Что ж, попробуйте.
— Если хотите, сегодня вечером я сведу вас с одним человеком, который был знаком с определенной частью деловых операций Варги.
— Кто это?
— Одна женщина. Работает продавщицей в валютном магазине. Если вы ловкий человек, то сможете многое из нее выжать. Конечно, не в роли полицейского, иначе дверь захлопнется перед самым вашим носом. Я скажу, что вы мой друг. Она тоже захватит с собой подругу, и мы поедем ко мне на квартиру. Напоим их, если удастся — побалуемся. А вы осторожно выспросите что вам нужно. Так и совместим приятное с полезным. Идет?
— Очень хорошо. Чем я обязан такому расположению?
— Мне нужны друзья. Повсюду.
— Ну, что ж, одного вы завоевали. Спиртное брать?
— Да, и не какое-нибудь. Это ведь, простите, престижные курвы. Я возьму бутылку английского джина, а вы — бутылочку «Хенесси».
— Это еще что такое?
— Коньяк, французский. Правда, дорогой.
— А где его можно купить?
— Знаете что? Мне все равно надо заехать в областное управление. Я по дороге куплю. Давайте шестьсот форинтов.
— Сколько?
— Все зависит от того, стоит ли этого информация, которую вы надеетесь получить. А задаром сейчас и поцелуя не получишь.
Фенеш небрежно засунул в карман рубашки деньги, которые без особого энтузиазма вручил ему Тоот.
— И еще одно. Поскольку мы друзья, то нам следовало бы обращаться друг к другу на «ты». Могу я называть тебя Дени?
— Я буду только рад.
Физиономия Фенеша расплылась в широченной улыбке. Он неожиданно сунул руку в карман и извлек какую-то купюру.
— А сейчас мы с тобой зайдем в «Конзум» и обсудим наше рандеву с девочками. Знаешь, что это? Пятидолларовая бумажка. Я приглашаю тебя на хорошее пиво.
Тоот провел рукой по небритому подбородку.
— А скажи, Элек, у Варги здесь, в окрестностях, не было давильни?
Фенеш с удивлением спросил:
— Откуда ты догадался? Он действительно пять лет тому назад купил участок и построил на нем домик с погребом и давильней. Приблизительно в пятнадцати километрах отсюда. С восточной стороны холмов Беркеч.
— Я бы заглянул туда сейчас. Легко найти?
— У тебя есть карта? Тоот кивнул.
— Тогда нет ничего проще. Ты поедешь до Пагоняйского развилка, у леса Дегкути повернешь налево и дальше увидишь небольшой конусообразный холм, его называют Колпаком. Вот, вижу, ты уже нашел это место на карте. На этом холме — несколько, совсем немного, погребков. Тот, который принадлежит Шандору, легко узнать: единственный красный каменный домик. Шани строил его из верешхедьского камня, а остальные построены из беркечского известняка.
Тоот протянул Фенешу руку.
— К десяти буду у тебя. Напиши мне адрес. А сейчас еще один, последний вопрос. Какого ты мнения о жене Варги?
— О Маргит? Она ведь даже не взяла фамилию мужа. Знаешь, это не в ее характере, она ведь дорожит своей самостоятельностью.
4
Когда лес Дегкути остался позади, Тоот проехал еще с километр и остановился у края дороги. Действительно, дом Варги нельзя было спутать с другими строениями, хотя до него оставался еще, по крайней мере, километр. Его сводчатый фасад ярко выделялся своим красным цветом на фоне зеленого леса. Тоот взглянул на часы: тридцать пять четвертого. Солнце уже клонилось к западу и сейчас стояло над серо-синими холмами. Небо было безоблачным. Капитан окинул взглядом долину, края которой поднимались амфитеатром, но не заметил ни души. Местность использовалась под пастбища, в которые то там, то здесь вклинивались полоски пахотной земли, а дальше — кочковатая, поросшая ситником, запустелая земля. Оставив машину на обочине, Тоот зашагал прямо по жухлой траве. Минут через пятнадцать он достиг цели. Земля вокруг давно не обрабатывалась; там, где когда-то, по-видимому, росла кукуруза, теперь был пустырь, покрытый метровым сорняком; виноградные лозы распростерлись по земле, и птицы клевали остатки опавших с кустов несобранных гроздьев, и которых уже бойко сновали муравьи.