— Чего?
— Я ждала вас. Человек, обвиненный в убийстве, не может остаться равнодушным.
— Спасибо. Но смею напомнить вам об отпечатках пальцев на револьвере.
Ее улыбка показала, что она прекрасно знакома со всеми деталями дела.
— Вот этим придется заняться вам, молодой человек.
— Отлично. И с такой пустячковой уликой, способной отправить меня на виселицу, вы все же сочли меня невиновным?
Она откинулась в кресле и, как мне показалось, у нее вырвался тяжелый вздох.
— Мы давно были женаты. Вы знаете, он служил офицером полиции в Нью-Йорке — до того как перейти в прокуратуру. Был на хорошем счету. После того как его назначили окружным прокурором, дело у него пошло еще лучше. Боб никогда не влезал в детали. Его больше интересовал мотив. — Она посмотрела мне в глаза. — Мотивом его убийства была не месть.
— Что же тогда?
— Я не вполне уверена…
— В ночь, когда он умер… почему он пошел в свой офис?
— Мне придется вернуться назад, чтобы объяснить это. Однажды он рассказал мне, что к нему в офис пришла девушка. Она была сильно напугана и оставила ему письмо, которое следовало вскрыть в случае ее смерти. Это может показаться наивным, но все было именно так. Каждый год к нему по нескольку раз обращались с подобными просьбами. Он забыл положить письмо в сейф в своем кабинете и принес с собой домой. Боб серьезно относился к таким вещам, поэтому не захотел оставлять письмо где-нибудь в ящике стола до утра, чтобы отнести назад в офис, и положил его в свой сейф наверху.
Прошло несколько месяцев, и вот однажды он пришел домой сильно взволнованный и спросил меня о письме. Я напомнила ему, куда он его положил, и он, казалось, успокоился. Когда я вечером принесла чай в его комнату наверху, он сидел, глубоко задумавшись, несколько раз доставал письмо из сейфа и читал его.
Через два дня ему позвонили из Нью-Йорка. Во время разговора он несколько раз произнес слово «проверка». Затем он поднялся наверх, и я услышала, как он открывает сейф. Потом спустился, надел пальто, шляпу и ушел. Отсутствовал часа два, вернулся, опять открыл сейф и работал в своей комнате. Вскоре ему позвонили из прокуратуры. Он сказал мне, что должен уйти. И ушел. Я больше никогда его не видела. Он был убит в ту ночь.
— Кто звонил ему?
— Офицер по фамилии Такер.
Мои пальцы сжались в кулаки.
— Зачем?
— Бобу пришло срочное письмо. Такер спрашивал, оставить ли его до утра или прислать сюда. Боб сказал, что сейчас приедет сам.
Черт возьми! Мне казалось, что я крепко ухватился за ниточку, за которую размотаю весь клубочек, а это оказался обмылок, выскользнувший из рук. Такер, ублюдок!
— Линдс проверил все это? — спросил я.
— О, да, конечно.
Она ждала, что я задам следующий вопрос. Она была готова отвечать.
— Что случилось с письмом?
— Я не знаю. Когда я пришла за его вещами, сейф был открыт, но письма там не было. Капитан Линдс показал мне все, что находилось в кабинете Боба. Письмо исчезло. Остался только простой белый конверт.
— Вы думаете, он умер из-за этого письма?
— И из-за письма тоже. Очень многие ждали его смерти и обрадовались ей.
— Серво?
Она кивнула.
— Я?
Она улыбнулась и опять кивнула.
— Идиотская ситуация в идиотском городе.
Улыбка у меня тоже получилась идиотской, но она кивнула.
Я сказал:
— Тогда и мотив мог быть любой.
— Какой угодно, кроме внезапной мести. Слишком просто.
— Я тоже так считаю.
Она слегка приподняла брови, и ее рот смешно изогнулся. Почему-то ее лицо просветлело, хотя радоваться было вроде нечему. Она глядела на меня как мать, которая знает, что ее ребенок лжет, но радуется, что он сам признается в этом.
Мне стало неуютно, как на адской сковородке, поэтому я коснулся локтем Венди и встал.
— Спасибо, миссис Минноу. Вы нам очень помогли.
— Я рада. Если еще понадоблюсь, я к вашим услугам. Мой номер в телефонной книге.
Она проводила нас до двери. Я чувствовал, что она смотрела на нас, пока машина не скрылась за поворотом. Несколько минут я не произносил ни слова. Я снова и снова пропускал через себя все услышанное, пока мой мозг не разложил все эти факты по полочкам, откуда я мог бы взять их в любую минуту. Когда я решил, что информация накрепко засела в моей памяти, я спросил Венди:
— Ну что ты думаешь обо всем этом?
— Странная женщина, — она не отрывала взгляда от дороги. — Интересно, как бы я чувствовала себя на ее месте?