— А мне кажется все ясно.
— Бросьте! Я допускаю, что можно быть наивным, но не до такой же степени. Нет, Глория, я не удивлюсь, если это окажется ловушкой, поставленной леди Джейн.
— Для чего?
— Если бы я знал! Она заявила мне, что хочет отстранить меня от управления ее делами и переделать завещание, так как знает о вашем существовании и о том, какое место вы занимаете в моем сердце.
— Это невозможно!
— Увы… Если узнают, что я потерял доверие своей жены, будет скандал, конец моих мечтаний о Королевском обществе!
В трудные минуты Глория становилась самой собой: жестокой, решительной, безжалостной. Она холодно сказала:
— Еще один довод в пользу того, что нам надо от нее избавиться как можно скорее.
Она предупредила возражения сэра Микаэля.
— О, прошу вас, у нас нет времени выбирать слова. Или она, или мы! Надо, наконец, решить это.
— Не знаю, Глория, отдаете ли вы себе отчет в том, что вы требуете от меня!
Она ответила ему устало:
— Хорошо, больше не будем об этом… Вы безвольный обманщик, Микаэль…
— Обманщик?
— Я совсем не уверена, что та абракадабра, что вы рассказали мне, правда.
— Даю честное слово!
Глория на минуту задумалась.
— Он вам показался искренним?
— Как ни странно, да.
— Тем лучше!
— Почему?
— Постойте, Микаэль… Подумайте хорошенько, прежде чем ответить мне: вы, правда, решили пожертвовать леди Джейн ради нашей любви и богатства? Тогда я сделаю все так, что вы ничем не будете рисковать и вас никто не заподозрит…
Доктор заколебался, но потом жестокая альтернатива: потерять Глорию или тысячи фунтов стерлингов — заставила его сделать выбор.
— Да.
— Тогда само провидение послало нам этого наивного влюбленного…
— Как?.. Уж не рассчитываете ли вы на него, чтобы устранить мою супругу?
— Вас, а не вашу супругу.
— Что?
— Послушайте, Микаэль…
И мисс Гист изложила свой план. Надо будет сделать так, чтобы Нарборо и леди Джейн встретились. Реджинальд будет прекрасным свидетелем. А потом однажды леди Джейн будет отравлена по ошибке, ибо яд этот якобы предназначался любовником для мужа.
— Но как же сделать, чтобы Мортимер пришел к леди Джейн, если я его выставил за дверь?
Мисс Гист зло улыбнулась.
— Дайте мне его адрес, если знаете.
— Отель «Майфлауэр», в Блумсбэри.
— Я поговорю с ним голосом леди Джейн. Скоро вы будете свободным, дарлинг, и не забудьте сообщить в полицию об исчезновении у вас склянки с ядом… Из предосторожности.
— Вы пугаете меня, Глория… Вы обо всем подумали.
— Любящие женщины всегда такие. Возвращайтесь скорее домой и поделитесь своими ревнивыми подозрениями с Реджинальдом. В случае чего ни один полицейский не осмелится опровергнуть его показания.
— Да, но…
— Что еще?
Микаэль покачал головой.
— Но, Глория, это невозможно… Этот молодой человек меня разозлил…, даже расстроил, но… не до такой же степени, чтобы послать его на виселицу! Убрать можно лишь того, кто мешает, кто препятствует… или…
— Что или?
— Или когда кого-то ненавидишь.
Глория зло рассмеялась.
— Будьте покойны, Микаэль, вы его возненавидите…
Оставшись одна, Глория нашла в справочнике телефон отеля «Майфлауэр» и позвонила мистеру Нарборо. Пользуясь тем, что тот никогда не разговаривал с леди Джейн, она спросила вежливым тоном:
— Мистер Нарборо?
— Да… Кто у телефона?
— Леди Джейн Уортэм.
— Вы!
— Мой муж рассказал мне о вашем безумном поступке… Мне хочется вам сказать, что я глубоко тронута, но… мне хотелось бы знать… Мистер Нарборо… вы были искренни?..
— Искренен? Еще как! Я люблю вас, Джейн! Вы слышите? Я люблю вас!
Глория издала взволнованный, счастливый смешок.
— Мистер Нарборо… Как вы догадались, что я несчастна?
— Мне достаточно было увидеть ваши глаза.
— Но ведь в моих глазах не было написано, что муж изменяет мне с любовницей и проигрывает мое состояние в притонах?
— Ну конечно, я не знаю никаких подробностей… Но… О, Джейн! Если бы я мог встретиться с вами, поговорить…
— Ну что ж, приходите завтра в половине шестого… Я буду одна и, надеюсь, вам удастся убедить меня в своей искренности… До завтра, мистер Нарборо…
— Но…
Чтобы избежать ненужных объяснений, она повесила трубку.
Когда Реджинальд открыл дверь, сэр Микаэль с озабоченным видом отдал ему шляпу и пальто. Его настроение не укрылось от глаз слуги, хоть тот и не был особенно наблюдательным. Доктор поинтересовался: