— Леди Ходдесдан? Ничего… Я и не знал ее.
— Тогда кого же вы хотели отравить?
— Никого. Как бы странно это вам ни показалось, я выбираю другие виды развлечений, вместо того, чтобы травить Своих современников.
Омер зарычал:
— Вы еще остроумны к тому же? Мне нравятся шутники… сэр… особенно когда они болтаются на веревке!
— Вы страдаете комплексами, сержант?
Омер Эйбридж издал глухое рычание и, схватив Мортимера за отвороты куртки, начал его трясти. Но тут на пороге появился инспектор, положив конец этому порыву своего подчиненного.
— Что такое, Омер? Что происходит?
— Этот тип осмеливается смеяться надо мной!
— Успокойтесь, Омер… Входите, мистер Нарборо.
Мортимер последовал за полицейским в его кабинет.
— Вы хотите поговорить со мной, мистер Нарборо?
— Пожалуйста, инспектор…
— Не о Камберленде, надеюсь?
— Косвенно… Я хотел бы вернуться к себе.
— Почему?
— Потому что Лондон мне наскучил, и школьные каникулы подходят к концу.
— Очень сожалею, мистер Нарборо, но вы — главный подозреваемый, и я не имею права вас отпустить.
— Вы действительно считаете, что я отравил леди Ходдесдан?
— Я должен признаться вам, мистер Нарборо: единственное, в чем я уверен, это, что леди Ходдесдан умерла по ошибке.
— Бедная женщина…
— Но это мое убеждение, мистер Нарборо, никак не проясняет проблему, которую я сформулировал бы следующим образом: кто и кого хотел отравить?
— Я очень сожалею, что не могу помочь вам в этом, инспектор. Все, что я знаю, это то, что у меня никогда не было ни малейшего желания убивать кого бы то ни было.
— Возможно… Но я предвижу, что каждый из вас, допрошенный поодиночке, даст мне такие же заверения. Вот почему, мистер Нарборо, я не могу вам позволить вернуться в Камберленд, который, между нами, вам совсем незачем было покидать.
— Я не раскаиваюсь.
— Несмотря на подозрения, который пали на вас?
— Я заплатил бы еще дороже за ту радость, когда узнал, что она любит меня, так же, как я ее.
— А? А кто это, мистер Нарборо, если я не слишком нескромен?
— Леди Джейн Уортэм, конечно!
— Она сказала вам, что любит вас?!
— Да! Не правда ли, чудесно?
— И когда она осчастливила вас таким признанием?
— Вчера вечером, у нее дома, и только что, в Сан-Джеймс парке. Она пришла ко мне в отель.
Снова Тъюстед спросил себя, не смеется ли над ним этот человек.
— Могу я позволить себе привлечь ваше внимание к такой подробности, которая может показаться вам малозначительной, но которая все-таки очень важна?.. У леди Джейн есть муж…
— Увы!..
— Что вы собираетесь делать?
— С кем?
— С мужем!!!
— А что вы хотите, чтобы я с ним сделал?
— Я не знаю… Однако, это препятствие между леди Джейн и вами.
— Нет… В том чувстве, которое рас объединяет, леди Джейн и меня, сэру Микаэлю нет места.
— Я догадался, представьте себе…
— Я хочу сказать, что он нам не мешает.
— Я констатирую, мистер Нарборо, что в Камберленде люди мыслят очень широко. Или я ошибаюсь?
— Совершенно, инспектор. Нежность, которую я питаю к леди Джейн, и то чувство, которое она испытывает ко мне — вне времени… Впрочем, она распрощалась со мной только что… Мы больше не увидимся на этой земле. Вот почему я прошу вас разрешить мне вернуться к себе.
Тъюстед ответил не сразу. Он ничего не понимал. Однако он убедился, что Нарборо не насмехался над ним, и понял, что имеет дело с необычным человеком. Он в этом честно признался.
— Мистер Нарборо, вы привели меня в замешательство. Я вот-вот уйду в отставку и я впервые встречаю такого человека. Скажу откровенно, вы примирили меня с человеческим родом… Это не мешает мне считать, что с вашей моралью из другого мира, вы можете оказаться способным устранить кого-то из ваших современников только за то, что его жизнь покажется вам бесполезной… или просто негодным экземпляром, который следует убрать.
Мортимер рассмеялся.
— Я не настолько суров, инспектор.
— Мистер Нарборо, поставьте себя на мое место: вас четверо вокруг стола, один из вас отравлен, однако, скоро я убеждаюсь, по ошибке. Значит потенциальная жертва и ее убийца находятся среди вас троих. Хотите рассмотрим всех?
— Прошу вас.
— Спасибо. Сначала вы… По вашему собственному признанию, вы любите леди Джейн. Совершенно естественно предположить, что вы хотели бы освободиться от мужа, чье исчезновение даст свободу той, которую вы любите.
— Согласен.