Сэр Микаэль нахмурился, увидев входящего полицейского. Начиналась битва, битва, которую он должен обязательно выиграть.
— Меня предупредили о вашем приходе, инспектор, но после такой ночи, вы понимаете, я должен был поспать несколько больше, чем обычно, поэтому прошу простить меня, что я вас сразу не принял.
Тъюстед поклонился.
— Я понимаю вас, сэр… Вы, конечно, знаете, что ваш поступок может иметь юридические последствия. В Объединенном Королевстве закон не допускает самовольную расправу…
— Я знаю, инспектор. Мне стыдно за то, что я потерял контроль над собой, и считаю себя виноватым.
— Я рад, что вы так искренни и желаю вам, чтобы суд не был очень суров к вам, особенно если мистер Нарборо не подаст на вас жалобу, что по-видимому, и произойдет.
— Я ничего не хочу от этого субъекта.
Полицейский возразил:
— Тем не менее, он получил пулю в плечо!
— Любой муж поступил бы точно так же на моем месте! Обнаружить его в комнате жены, да еще когда она была в ночном туалете… признайтесь, есть от чего потерять голову, не так ли?
— Простите меня за мой вопрос, но моя профессия заставляет меня сделать это. Вы думаете, что леди Уортэм ждала мистера Нарборо?
— Конечно нет!
— На чем основана ваша уверенность?
— Во-первых на том, что это моя жена, во-вторых, если бы она была виновата, она приняла бы больше предосторожностей и не оставила бы открытой настежь дверь.
— Я вам охотно верю, ибо очень уважаю леди Уортэм.
— Благодарю вас. Сигареты?
— Нет, спасибо. Попытайтесь забыть о чувстве враждебности, которое вы по праву питаете к нему и скажите, что вы думаете о мистере Нарборо?
— Невозможный человек, о котором нельзя сказать, притворяется ли он глупым или такой на самом деле.
— Сэр Микаэль, поскольку мы оба согласились, что леди Уортэм не была предупреждена о ночном визите мистера Нарборо, как вы можете объяснить его инициативу?
— Вот именно, инспектор, я не могу это объяснить.
— Ведь он же все-таки не дурак до такой степени, чтобы считать, что стоит ему явиться среди ночи в спальню леди Уортэм, как она упадет в его объятия или убежит вместе с ним.
— Мне это тоже кажется очень странным.
— Видите ли, сэр Микаэль, придя сюда прошлой ночью, Нарборо был уверен, что ваша жена решила уехать с ним, поэтому его первые слова были о багаже, который был еще не готов.
— И что?
— А то, что если не допустить, что Нарборо совершенно безумен, то значит он решился на такую авантюру, уверенный, что леди Уортэм ответит взаимностью на его страсть, как пишут в романах.
— Ничто не позволяло ему думать…
— Ах нет! Нарборо утверждает, что леди Уортэм позвонила ему по телефону, чтобы назначить столь странное свидание, и объяснила, как найти дорогу в ее спальню, уточнив, что две двери, ведущие на черную лестницу, будут открыты.
— Он лжет!
— Я не думаю, ибо он точно последовал указаниям и нашел дорогу, а двери оказались незапертыми.
— Вы смеете думать, что моя супруга…
Тъюстед умиротворяюще поднял руку:
— Ваша жена или… кто-то другой, замысливший все это, то ли чтобы скомпрометировать вашу жену, то ли избавиться от Нарборо, предвидя вашу реакцию.
— Кто?
— Если бы я знал это, сэр, загадки бы не было. Кстати, ваша супруга сказала мне, что вы должны были отсутствовать вчера ночью?
— Действительно.
— Но вы не ушли?
— Просто я вернулся раньше, чем предполагал.
— Кто-нибудь знал о — таком изменении вашего распорядка дня?
— Не думаю. Впрочем, я и не вижу, как…
Инспектор посмотрел ему прямо в глаза и спокойно спросил:
— Даже мисс Гист?
Уортэм подскочил на месте:
— Как вы смеете…?
— Не нервничайте, сэр. Вы думаете, в Скотлэнд-Ярде не знают все о вас и даже о вашей пагубной страсти к картам…?
Сэр Микаэль вцепился в край стола. Ему показалось, что все вокруг зашаталось.
— Я… я не понимаю…
— Ну что вы, сэр, только не мне… Я знаю, кто такая Глория Гист, эта особа не слишком щепетильна…