Эдгар смотрит на часы. Он думал, что прошло гораздо больше времени. До встречи с Вендлером остается еще два часа. Вендлер — интересный человек, пятидесятилетний преподаватель истории, единственный, кому Эдгар доверился за свое недельное пребывание во Франкфурте. Завсегдатай «Вечной лампады».
Скоро там будет танцевать Меньшикова, дочь того самого Меньшикова. Бывают же совпадения…
Он снова выходит на улицу.
Бесцветная, пыльная мостовая. Дома греются под весенним солнцем. Через сто метров квартал кончается. За ним тянется широкое, зеленеющее дружно взошедшей пшеницей, поле. Вместо центра Эдгар очутился на периферии. Он видит зеленые стебли и с удивлением ощущает, что их аромат иной, чем у всходов риса в Техасе или Луизиане, и это пробуждает в нем воспоминания о детстве.
Вдоль поля бежит немощеная разбитая дорога. На горизонте темнеет лесок. На противоположной стороне улицы стоит черноволосый человек, которые теперь зажег сигарету и, видимо, пока не решил, куда ему идти дальше.
«Я пойду по полевой дороге, — решает Эдгар, — она так узка, что парень не сможет сопровождать меня. Ему придется оказаться либо впереди меня, либо сзади, и в моих силах заставить его сделать то или другое. Если я поверну налево, он будет впереди меня, если сверну направо, он окажется позади. Но, поскольку мне чертовски неприятно иметь кого-то за спиной, я пойду налево».
Он шагает к черноволосому. Тот выбрасывает сигарету и одновременно отступает. Едва Эдгар проходит тридцать шагов, как из-за угла появляется человек на микропорках.
Наверное, скоро вечер. Эдгару хочется сидеть за столом с Вендлером и дышать атмосферой безопасности.
Справа от дороги простираются поля, слева — сады. Ветер доносит отчетливый шорох, голоса, раздающиеся, по-видимому, из леса. Поля пусты. Воробьи клюют комья конского навоза.
В саду смеется маленькая девочка, она визжит от восторга.
— Мама! Мама! Смотри, что принес пасхальный заяц!
Ее мать отдыхает в шезлонге среди листвы деревьев, женщина сидит, прикрыв голову газетой.
— Какой он хороший, все дарит нашей милой девочке. Ну, поищи еще немножко, Анжел-Астрид, дай твоей мамочке чуть-чуть подремать.
Анжел-Астрид ползет в крыжовник, расцарапывает себе ручки и возмущенно ругается:
— Какой глупый крыжовник!
Между цветочными грядками стоит толстый человек, облаченный в потрепанные старые брюки, и курит трубку. Поливая сад, он держит в руке шланг и равномерным дождем орошает грядки.
Эдгар мог бы часами стоять возле калитки сада и смотреть, как Анжел-Астрид во второй или третий раз принимается искать пасхальное яйцо, как дремлет молодая дама, накрыв лицо «Франкфуртер Альгемайне», как мужчина с трубкой во рту поливает грядки.
Но автомобиль Бертона уже выруливает на разбитую дорогу. «Если он проедет здесь, не коснувшись садовой ограды и не оказавшись на поле, он — первоклассный шофер», — думает Эдгар. Он уже представляет, как мощная сила бросает его на землю и его тело переезжает огромное черное чудовище.
Он рывком открывает садовую калитку. Шум мотора смешивается с пронзительным скрежетом ржавых петель.
От страха Анжел-Астрид забывает, что она пришла в сад искать пасхальные яйца. Господин в поношенной одежде вынимает изо рта трубку. Струя воды вдруг оказывается предоставленной самой себе и с шумом падает на листву деревьев. Несколько брызг попадают на «Франкфуртер Альгемайне», заставляя даму прервать отдых.
— Простите, — говорит Эдгар. — Я ошибся калиткой.
«Мерседес» катится уже немного впереди. «Повернуть здесь он не сможет, — думает Эдгар. — Ему придется переезжать поле. Если он так не сделает, я перелезу через следующий забор».
Черноволосый бредет впереди него, толстощекий плетется позади. Они взяли его в клещи.
Чуть подальше, впереди, боковая дорога убегаете лесок, из которого все еще, теперь уже громче, звенит множество голосов. Возле перекрестка, расставив ноги, скрестив перед грудью руки, как боксер-победитель, стоит человек.
У Эдгара есть выбор: идти по главной дороге, которая в лучшем случае приведет обратно в город, или свернуть на боковую дорогу, в лесок. Там Бертон не сможет его преследовать. Между стволами деревьев, наверное, найдется возможность стряхнуть с себя обоих преследователей или одного из них отдубасить так, чтобы другой мечтал бы стать совсем маленьким и радоваться, если он ни Уиллингу, ни Бертону не попадется на глаза. Эдгар безнаказанно сделал бы крюк, вернулся во Франкфурт, встретил Вендлера, предупредил Шульца-Дерге и дождался Джейн.