Для очистки совести мы поискали на ковре, под столом и по всей комнате, но безуспешно. Недоставало как раз негатива праздника, самого близкого по времени, с парочкой на диване. Из всех он был самым выразительным, хотя, на мой взгляд, мог не понравиться разве что ревнивому мужу.
– Так я и думал! – воскликнул я с горечью. – Эта дуреха была уверена в Вальдо, и мне пришлось действовать по ее указке. Как я мог не проверить содержимое на месте! Я так и знал, что что-нибудь в этом роде произойдет. Он оставил себе снимок праздника, чтобы вымогать дальше, когда снова будет на мели. От этих шантажистов никак не отвяжешься, если не отделаешь их по первое число, не убьешь или не обратишься в полицию. Китти взглянула на меня.
– Что будем делать? – Что я могу? – вздохнул я. – Поеду обратно за негативом.
– Я сразу сказала тебе, чтобы ты не вмешивался, помнишь? – опечалилась Китти. – Ты ведь предупредил ее, что Вальдо может обмануть, а она не стала тебя слушать. Она не оплачивала тебе всякие неприятные последствия.
– Я должен был забрать шесть фотографий и шесть негативов, за этим я и поеду. Пусть она запретила мне действовать, пусть я не знаю, что ей угрожает, но, если я берусь за работу, то принимаю на себя всю ответственность.
– Теперь ты знаешь, кто она, – сказала Китти. – Ты можешь позвонить ей и объяснить, что произошло.
– Начнем с того, – возразил я, – что она просила меня не вскрывать конверта, а потом – время не ждет. Вальдо собирался уезжать. Я должен поехать к нему и вырвать фотографию, пока он не смылся. А если он уехал, я должен его найти. Я сунул незапечатанный конверт в карман, взял шляпу и направился к двери.
– Возвращайся к себе, – посоветовал я Китти. – Чует мое сердце, что за эти пять тысяч долларов мне придется изрядно попотеть. Я оставил ее около стола. Она в задумчивости кусала губы и была так прелестна, что жаль было уходить от нее: только срочное дело могло вынудить меня на это, что доказывает, каким добросовестным бывает иногда Крэг, когда ему этого очень хочется.
3
В двадцать минут десятого я снова был на Риверсайд Вест.
Я поставил машину во дворе около клумбы. Квартира Вальдо выходила как раз сюда. Проходя по коридору, я столкнулся с элегантной брюнеткой лет двадцати пяти в темном вечернем платье. Вокруг шеи у нее была трижды обернута нить крупного жемчуга, на плечи накинута несколько поношенная горностаевая накидка. Когда она проходила мимо, я обратил внимание на высокие каблуки. Она прошла так быстро, как будто боялась, что я заговорю с ней. В глазах у нее я прочел гнев и решимость. Наверное, она только что поссорилась или готовилась к решительному объяснению. На мой поклон она только холодно сверкнула глазами.
Я так подробно описываю эту девушку, потому что больше никого не встретил в доме в это второе мое посещение Вальдо. Я нажал на кнопку звонка, но никто не ответил. Да, Вальдо поспешил убраться: логично было бы предположить, что он уехал с деньгами. Мне страшно захотелось войти и все обшарить: может быть, я мог бы наткнуться на адрес, номер телефона, на что угодно, чтобы разыскать его. А может быть, я сумел бы понять, чем он застращал мою клиентку.
В глубине площадки я увидел запасной выход, ведущий на наружную железную лестницу. Окна гостиной находились рядом, и между дверью и окном шел карниз шириной сантиметров в сорок. По краю строители поместили трубу, наверное для того, чтобы мне легче было сохранять равновесие. Внизу, в темноте, стояло с десяток автомобилей, и все было спокойно. Я притворил за собой дверь, перелез через перила и спрыгнул на карниз; в качестве освещения пришлось удовольствоваться светом из соседних окон. Карниз оказался достаточно широким, чтобы я мог продвигаться. Одно из окон квартиры Вальдо было не прикрыто, я толкнул раму и проскользнул в квартиру. Не знаю, забыл ли он закрыть окно в спешке или же просто об этом не позаботился. Гостиная была слабо освещена: через цветные стекла прихожей проходил свет с лестничной площадки. Проникнув в квартиру, что само по себе могло мне стоить патента, если бы меня здесь застигли, я подошел к двери и закрыл ее на цепочку. Я обратил внимание, что багаж по– прежнему на месте – все, кроме дипломата. Куда бы он ни направился в последний момент, он, видимо, решил взять с собой минимум. Значит, вздохнул я с облегчением, он может вернуться за остальным. Возвратившись в гостиную, я систематически обшарил все ящики и полки и сунул нос в каждый угол, но ничто не навело меня на след Вальдо и не объяснило, каким образом он держит в руках мисс Форрест. Я искал скрытый сейф, но ничего похожего не обнаружил. Корзина для бумаг была полна смятых рекламных проспектов. В шкафу хранилось оборудование для съемки, несколько номеров журнала «Фотография», коробки со снимками и куча старых писем. В ванной было полно лекарств и туалетных принадлежностей, а в корзине за дверью – грязных полотенец. Одно было в свежих пятнах крови, и я подумал, что Вальдо был не так уж спокоен, когда брился. В чуланчике, куда вела дверь из прихожей, я наткнулся на кюветы и химикаты, и решил, что Вальдо использует его время от времени как лабораторию. Там было чисто и аккуратно, и ничего интересного, кроме рулончика пленки – негативы снимков футбольного матча.