Она коснулась кончиком пальца уголка рта — привычка, которую Ланори хорошо знала: мастер из Энил Кеша размышляла.
— Надеюсь, твои исследования продвигаются благополучно, — тихо произнесла она. — Надеюсь, ты до сих пор постигаешь новое. Я никогда и ни у кого не встречала подобного потенциала. В добрый путь, Ланори Брок. И да сопутствует тебе Сила.
Послание оборвалось, экран потемнел. Почтовая капсула выдвинулась из компьютера, но следопыт еще некоторое время сидела, отвернув кресло от окна и фантастических видов за ним.
— Значит, Калимар, — произнесла она. За четыре года, проведенные большей частью в одиночестве, она приобрела привычку говорить сама с собой — или со Стальным Хольгом, что почти одно и то же. — Но мне не нравится, что мне предлагают напарника.
Ее устраивала своя собственная компания. Иногда она обращалась ко второму, пустующему креслу в кабине, которое никто никогда не занимал.
Следопыт развернула пилотское кресло и взглянула на звезды. Столько всего требовалось осознать, над стольким поразмыслить — на это у нее имелось время полета до Калимара. То, что все эти тайны доверили именно ей, должно было польстить Ланори. Она же, наоборот, пребывала в смятении. Ведь до сих пор известно так мало!
Сделав все необходимые проверки, чтобы убедиться, что ее «Миротворец» не отслеживают и не преследуют — одиночество значило для нее больше, чем просто привычка, — она снова пододвинулась к экрану.
— Итак, давай посмотрим, что мне хотят поведать остальные мастера.
Она положила клавиатуру на колени, отстучала несколько команд и начала просматривать информацию, загруженную в ее бортовой компьютер.
Родители Ланори и Дэла утверждали, что обряд посещения всех храмов по возможности лучше всего совершать собственными силами. Не для них легкий путь на спидере или комфортный — на шайре, одном из самых распространенных на Тайтоне верховых животных.
Пешее путешествие, говорили родители, приблизит их к Тайтону, который сам по себе — невероятное средоточие Силы. Оно поможет им понять и испытать на себе окружающий мир, ощутить его вкус и запах, а не смотреть на него сквозь ветровое стекло спидера или с высокой спины шайра. И иногда это означает, что придется столкнуться с опасностями. Со страшными опасностями.
Спустя сорок дней в двух тысячах четырехстах километрах от дома, на чужом континенте Тайр, они достигают обширных Голых лесов, что должны в итоге привести их к Пустыне Безмолвия. Деревья в этом лесу хранят воду в подвесных кожистых мешочках, полезных для путников и постоянно пополняющихся, а скелетообразные ветви вытягивают всю возможную влагу из воздуха. Именно здесь их жизни впервые оказываются под угрозой.
Тайтос сияет на небе; не слишком жарко и не слишком холодно. Идти по лесу приятно, они следуют вдоль мелководного ручейка, что, лениво извиваясь, течет к раскинувшейся в нескольких километрах впереди пустыне.
— Я наберу земляных яблок, — говорит Дэл.
— А я поймаю румбата на обед, — подхватывает Ланори.
А затем с высоких деревьев слетает стайка шипастых ястребов и пытается загипнотизировать путников своим сладким пением. Эти хищные птицы охотятся стаями — они убаюкивают жертву пением до полусонного состояния, а затем выклевывают ей глаза и разрывают горло зловещими крючковатыми клювами и острыми когтями. Снявшаяся с места стая образовывает вокруг брата и сестры плотный круг, крылья отбивают четкий ритм, звуковые железы насвистывают и напевают, создавая отлаженную, гармоничную мелодию. У птиц темные и умные глаза. Их когти сверкают на солнце.
Ланори слышала об этих существах, но никогда раньше их не видела. Она боится. Девочка никогда не сталкивалась с подобной опасностью, и осознание того, что их жизни подвергаются риску, оказывается для нее тяжелым ударом. И все же она ощущает приятное возбуждение от мысли:
«Вот это и есть Великое странствие!»
— Быстрее! — восклицает она. — Вниз к ручью!
— И чем это нам поможет? — интересуется Дэл.
Она осознает, что брат тоже напуган, и понимает, что обязана защитить его.
— Плеск воды иногда способен заглушить их пение.
— Разве?
— Ты помнишь хоть что-то из того, чему нас учили?