Но ее восторги недолговечны.
Дэл вскакивает и пинает песок прямо в лицо мастеру Тер'кею. Он реагирует так, словно в его разум насильственно вторглись или будто его мыслей коснулось нечто отвратительное. Затем он разворачивается и уходит в сумерки. Ланори хочется крикнуть брату, чтобы тот вернулся.
Их первый вместе с мастером Тер'кеем рассвет в Пустыне Безмолвия оказывается одним из самых необыкновенных моментов в жизни Ланори. На ночевках в пустыне с Дэлом по пути в Цигун Кеш ничего подобного не происходило; им случалось бояться или беспокоиться, но не удивляться. Возможно, близость к храму, естественному источнику Силы, вселяет жизнь в это место.
Когда восточный горизонт вспыхивает от восходящего солнца, пустыня пробуждается к жизни, и тишина кажется еще более звенящей. Ночные существа спустились на землю за час до рассвета, словно осознав, что дневной свет вскоре разоблачит их. Тени отступают, ночная прохлада превращается в пекло, над песками колышется жаркое марево. Птицы пустыни покидают места своего ночлега. Стада миниатюрных шайров — меньших по размеру, чем иные тайтонские разновидности, и с горбиками для запасов воды на спине и на шее — движутся по отдаленному склону холма. Ящерицы резвятся и танцуют вокруг каменистых участков; пендлы-планеристы взмахивают своими могучими крыльями, скользя в утренних воздушных потоках; она замечает вышагивающего вдалеке гигантского менкла, готового к охоте — его зловещие шипы топорщатся. И все это великолепие жизни и разнообразия существует в неестественной тишине пустыни. Крики и пение, хлопанье крыльев, рыки и рев хищников — все беззвучно.
«Там, на склоне холма. Взгляни. Если моргнешь — все пропустишь». Она даже не поняла, что Тер'кей уже встал; его палатка выглядит совершенно нетронутой. Но когда учитель обращается к ней мысленно, она замечает его — недалеко от лагеря, неподвижный, словно груда камней, рядом с которой он притаился.
Она смотрит в указанном направлении и видит.
Кажется, нет ветра, который мог бы поднять песок, и земля недвижима — она не могла бы создать такое. Похоже, что скульптура примерно в рост человека, хотя на таком расстоянии глаз может обмануться. Она выглядит текучей, движущейся и танцующей, словно миллиарды составляющих ее песчинок непрерывно перемещаются и текут. Силуэт фигуры расплывчат.
«Надо показать это Дэлу», — думает Ланори. Однако она сознает, что не может разбудить брата мысленным окликом, а движение того и гляди разрушит этот момент.
«Тянись», — говорит Тер'кей, и Ланори тянется. Сила живет у нее внутри, и девочка тянется своими чувствами, ощущая, что отдаленная песчаная скульптура немного теплее, чем окружающие пески, она пахнет чем-то долго пролежавшим в земле. И что самое удивительное, песок внутри фигуры громко поет. Звук беспорядочен и, похоже, лишен смысла. Там нет слов, которые были бы известны Ланори. Тем не менее она ощущает в этих звуках какую-то неукротимую свободу и страсть, и на несколько ударов сердца ее наполняет сияющая радость, затмевающая солнце.
Затем очертания фигуры нарушаются, и спустя мгновение она сливается с пустыней. Звук стихает. Движение прекращается. Ланори тяжело дышит от возбуждения; бросив взгляд на мастера Тер'кея, она ловит его улыбку.
«Что это было?»
«Загадка. Разбуди брата. Продолжим ваше обучение».
Весь остаток этого дня и два следующих проходят в постоянных тренировках посреди пустыни. Ланори обрадована способностями, которыми уже обладает и которые обретает во время учебы. Она в восторге — ведь ей кажется, что она уже так много умеет! Тер'кей подбадривает ее. Испытывает. Ланори справляется со всем и молча просит более сложных заданий, более трудных задач. В этом безмолвном месте ее отношения с Силой быстро укрепляются, и она впервые по-настоящему ощущает себя частью ее. Внушение, телепатия, контроль — ее навыки возрастают с каждой секундой. Ей нравится быть здесь с мастером Тер'кеем. И еще много раз ею овладевает гордыня, и она забывает, что Дэл вовсе не находит ничего из этого простым.
Он не может плыть в потоке Силы, и чем больше Тер'кей занимается с ним, тем меньше Дэл старается. Ланори печалят и раздражают частые проявления его вздорного характера. По вечерам, когда они ужинают и отдыхают, она пытается общаться с ним. По-сестрински касается его разума, полная любви и участия. Ее встречает хаотичный шквал мыслей — яростный, хотя и полный страха.
На закате третьего дня они возвращаются в храм. Ланори вдохновлена своими успехами и огорчена неудачами Дэла.