Из-за спины послышался голос, позвавший его. Кагеяма поднялся на ноги и вернул глазам нормальное состояние. Казнь должна была состояться совсем скоро. Он последовал за двумя моудо[2] и вскоре очутился на обширном дворе дома Кайдзигава. Этот двор был выбран из-за того, что он находился ближе всего к центру и имел очень много места для народа. Кагеяму провели сквозь толпу варау, стремящихся получше разглядеть приговорённых. Он оказался среди своих собратьев по оружию, вместе с которыми он готовился к будущим сражениям. Эра затишья подходила к концу - впереди уже брезжил рассвет нового времени.
В центре двора сидели в несколько рядов тридцать бунтовщиков, которые сеяли беспорядки в Камору[3] на протяжении длительного периода. Пусть со времени предательства прошло уже больше пятидесяти лет, последователи изменника продолжали распространять его слова. Кагеяма злился на то, что предатель когда-то был его родственником, который очернил своим поступком честь дома Такэда.
В скором времени к осуждённым вышла матрона. Высокая, стройная варау, в длинном кимоно с золотой вышивкой по всей одежде, и сандалиях из красного дерева. Матрона подошла к середине двора, встав перед приговорёнными, и жестом потребовала тишины.
- Мы долгое время ведём охоту за последователями предателя, - начала говорить матрона. - С того злосчастного дня прошло больше пятидесяти лет, а они продолжают свою гнусную работу. Скольких ещё мы должны казнить, чтобы все они поняли бессмысленность всего этого? Сколько ещё вы будете засорять наши головы своими лживыми словами?
Последний вопрос был обращён к приговорённым варау, большая часть которых сидела на коленях, опустив голову. Бунтовщик, находящийся в центре, смотрел прямо на матрону ненавидящими глазами.
- Из твоих уст льётся в сотню раз больше лжи, матрона, - дерзко проговорил он. - Ты сдерживаешь истинную силу, которая покоится в наших телах. А как только Сайто открылась истина, ты заклеймила его позором, прогнала с родины и лишила родового имени. Ты - ничтожна, по сравнению с ним, ты...
Бунтовщик прервался на полуслове из-за удара по лицу, который нанесла ему матрона. Со стороны казалось, что он был не слишком сильным, однако приговорённый варау согнулся под его тяжестью и выплюнул сломавшийся зуб. Чёрные глаза матроны источали огромную силу, под которой ломались самые стойкие преступники. Все, кроме одного.
Все зрители, собравшиеся, чтобы посмотреть на казнь, злобно роптали в сторону приговорённых. Кагеяма чувствовал, как за его спиной растёт недовольство. Толпа хотела увидеть, как предатели понесут заслуженное наказание.
- Ты смеешь открывать рот и неуважительно отзываться о своей матроне, крестьянская душонка? - прошипела матрона.
- Ты не моя матрона, - сказал в ответ бунтовщик, сплюнув несколько капель крови. - У меня и моих братьев только один правитель - Такэда Сайто, Патриарх варау.
Как только эти слова слетели с его уст, Кагеяма почувствовал прилив злости. Глаза сами собой почернели, а кисти сжались в кулаки. Он ненавидел, когда его брата-предателя называли по родовому имени, которого тот был лишён. Усилием воли Кагеяма заставил себя успокоиться. Слова бунтовщика не должны были волновать истинного киродана. Брат Кагеямы сейчас являлся кем угодно, но не Такэдой.
- Довольно! - матрона повысила голос, чтобы перекрыть рёв негодующей толпы. - Ты и твои соратники настолько глупы, что возвели целый культ вокруг предателя. Рунэлу не нужны такие дети, как вы. Но раз уж ты так высоко возносишь предателя, я позволю вам умереть от руки его брата. И все увидят, насколько сильны варау, преданные традициям!
Толпа возликовала и требовала скорейшей смерти бунтовщиков. Кагеяма покинул строй собратьев и вышел в середину двора. Матрона благосклонно улыбнулась ему и предоставила возможность проявить себя. Приговорённый к смерти что-то говорил о братской чести, о наследии Патриарха, но Кагеяма его не слушал. Глаза киродана почернели, руки поднялись, а воздух вокруг, казалось, стал плотным. Кагеяме понадобилось несколько мгновений, чтобы собраться с духом.
Глубоко выдохнув, киродан устремил свой взгляд на бунтовщика и выставил руку в его направлении. Приговорённый варау сразу слабо задёргался и начал едва заметно дрожать от холода. Не собираясь останавливаться, Кагеяма сделал второй рукой круговое движение и присоединил её к первой. Теперь уже все приговорённые начали стонать, замерев без движения. Кагеяма легко опускал температуру крови каждого из тридцати бунтовщиков, в конце концов, обратив её в лёд. Как только это произошло, все приговорённые повалились на бок - от их тел исходил едва заметный пар.