- Император Стедмара? - вновь удивился Эрленд.
- Он самый.
Алхимик не стал спрашивать подробнее - Лемдал и так сказал достаточно. Эрленд попрощался с комгвардом и вышел из башни. Стоило зайти к командующему, как на голову сразу же свалилось больше новостей, чем за последние несколько месяцев.
Пока Эрленд помогал комгварду, народ уже успел проснуться. За лавками рынка начали появляться торговцы, торопливо отряхивая продукты от снега и представляя свой товар, из кузницы слышался громкий лязг молотка и шипящий звук остужающейся стали. Неугомонная детвора без устали бегала по улицам с какими-то мелкими поручениями или просто догоняли друг друга, бросаясь снежками. Когда-то Эрленд и сам мечтал о детях, но смерть его любимой поставила крест на этой мечте. Он не мог представить рядом с собой кого-то другого, кроме Лилли.
Придя домой, Эрленд плотно пообедал остатками лукового супа и запил горячим рунэльским чаем. Скорее всего, ужинать сегодня он будет поздно, поэтому далее можно будет рассчитывать только на «Беличий раствор». Кроме того, следовало взять с собой в дорогу какую-нибудь еду. Эрленд спустился к себе в погреб, взял оттуда ещё вчера приготовленную отварную говядину, несколько морковок для лошади и вернулся в комнату. Взяв бутылку медовухи, целитель перелил напиток в бурдюк и положил в сумку к говядине.
- Куда-то уходишь? - раздался голос из дальней комнаты.
Эрленд обернулся и увидел Аннетию, спускающуюся с лестницы, ведущей на чердак. Девушка была вся в пыли и слегка растрёпанная. Спустившись с лестницы, Аннетия отряхнула одежду от грязи, после чего несколько раз чихнула.
- Будь здорова, - усмехнулся Эрленд. - Да, надо за парочкой трав съездить. А ты что на чердаке делала?
- Угадай, - усталым голосом ответила Аннетия, закончив, наконец, отряхиваться. - На чердаке твоём прибиралась. Ты там когда был в последний раз?
- Э-э-э, - протянул алхимик, задумавшись. - Месяца два-три назад, наверное.
- Не знаю, имеет ли смысл спрашивать насчёт уборки, - хмыкнула девушка, присев на стул и налив себе кружку воды.
- Хех, - только и ответил Эрленд. - Думаю, ты уже сама знаешь ответ.
Аннетия слабо улыбнулась и почти залпом выпила налитую воду. Эрленд, тем временем, подошёл к своему рабочему месту, взял обезболивающую настойку и поставил на полку к остальным эликсирам. Остывшее снадобье уже можно было смело использовать, если возникнет нужда. После этого целитель вновь вернулся к столу, открыл поддон и достал оттуда небольшой нож, которым он срезал растения. Убедившись, что он его отмыл после последнего похода за ингредиентами, Эрленд положил нож в карман.
- Может, лучше я схожу? - предложила Аннетия, вставая со стула. - Тебе же уже не двадцать лет, всё-таки.
- Я ещё не старик, Нетти, - улыбнулся в ответ алхимик. - Могу и сам побродить по лесу. Да и Ласка пока тебе не очень доверяет.
- Ты поедешь на Ласке? - обеспокоенно произнесла девушка. - Так ты не в окрестностях Айнэста будешь травы искать?
- Чего ты так напугалась-то? - сказал Эрленд беззаботным голосом, пытаясь этим её успокоить. - Ну, да, возможно я не только по округе покатаюсь. Не бойся, я не очень долго - к вечеру уж всяко вернусь. Мне в любом случае надо развеяться, а то я последние недели две только и делал, что варил настойки.
Аннетия хотела сказать что-то ещё, но быстро передумала. Судя по всему, она поняла, что Эрленд не откажется от своих замыслов, потому и решила не приставать. Мысленно поблагодарив её за это, алхимик развернулся и хотел было выйти из дома, как ему на глаза попался его арбалет, висящий на стене. Эрленд уже и не помнил, как это оружие попало к нему в руки - в памяти отпечаталось лишь то, что это было порядка десяти-пятнадцати лет назад. За это время целитель даже научился неплохо стрелять, однако он никогда не брал арбалет с собой, потому что он не помог бы в случае опасности.
Но совсем без оружия целитель никогда не выходил за припасами, поэтому он взял в руки длинный кинжал в ножнах и прицепил его к своему поясу с правой стороны. Проверив свою сумку, Эрленд попрощался с Аннетией и вышел из дома по направлению к воротам. Покинув Айнэст, он подошёл к конюшням и попросил привести Ласку. Лошадь получила свою кличку за то, что она очень любила, когда её гладили по холке или голове. Когда-то она принадлежала Лилли, очередная память о дорогом человеке. Она купила Ласку незадолго до своей смерти - тогда она ещё была жеребёнком, ей и года не исполнилось. Лилли всегда мечтала о лошади, но не дожила до того момента, когда смогла бы прокатиться на Ласке. Вопреки своей кличке, лошадь давала себя гладить далеко не каждому человеку - Аннетия до сих пор не могла найти с ней общий язык, из-за чего Ласка так и норовила её куснуть или лягнуть.