— Что бы это могло означать?
Он спрыгнул с коня с намерением вытащить их, но, увидев на кольях надпись, что место это занято дзаланом Гомбо, решил этого не делать. Усмехнувшись в свои пушистые усы, Батбаяр вытащил нож и что-то соскоблил с кольев. Потом, все так же улыбаясь, сел на коня и поехал дальше. Вскоре старика нагнал разъяренный Лодой. Его глаза под нависшими бровями зло сверкали, а жировик, висевший под правым ухом, казалось, вот-вот лопнет. Задыхаясь от злости, он бросился к Батбаяру:
— Это твоих рук дело! Ты испортил надпись на кольях!
— Ошибаешься, виновата собака, а не я. Я заметил, что собака опоганила колышки, и я решил их почистить. Я вообще не терплю, когда собака поганит все без разбора.
Л одой уловил в словах Батбаяра скрытую издевку и разозлился еще пуще.
— Ты нарочно срезал букву в слове «дзалан» и оскорбил должностное лицо! Тебе, старый пес, это даром не пройдет! Я заявлю в канцелярию, — злобно грозил Лодой.
— Ну что ж, заявляй! Я и в канцелярии повторю то же самое, что сказал сейчас. А тебе, думаешь, легче станет, когда люди узнают, почему я срезал первую букву в звании твоего зятя? Иди заяви, раз уж тебе так хочется прославить его на весь аймак. Люди всю жизнь смеяться над ним будут. Лучше послушай, что я скажу: если тебе дорога честь, убери-ка эти колья и никогда больше не занимай чужое пастбище. И не забывай, что я из рода Урян-хая[32]. Имей в виду, — пригрозил Батбаяр, — Хозяин земли и Водяной разгневаются на то, что ты, пользуясь богатством и званием, отнимаешь чужое пастбище. Они жестоко покарают тебя!
Угроза подействовала на суеверного Лодоя. Он побелел как полотно и долго не мог вымолвить ни слова.
— Я… я… у меня невзначай вырвались эти глупые слова. Ты уж не сердись на меня. Наши отцы всю жизнь дружили, так стоит ли нам ссориться… Это Гомбо подвел меня. Потребовал, чтобы я вбил эти проклятые колья. Ну я сдуру и послушался его. Скажу Гомбо, что нехорошее дело мы затеяли. Так ты уж не обижайся на меня, не попомни зла…
— Я-то зла не помню. А вот если ты действительно хороший человек и добрый сосед, помоги нам, когда придет пора валять войлок, пришли людей. В нашем хотоне всего три двора, рук не хватает, — сказал Батбаяр, лукаво улыбаясь.
— Ладно, ладно! — обрадовался Лодой.
А вечером Батбаяр рассказал Джамбо и старушке Сурэн, как он разделался с Лодоем. Жители хотона долго хохотали над перетрусившим богачом.
— Вера рождает богов, страх — чертей, говорит народная пословица. И это правда. Но ты, Батбаяр, совсем голову потерял, нельзя так смеяться над богатыми, — укоряла Сурэн старика.
Батбаяр же лишь посмеивался.
— А разве так уж плохо, тетушка Сурэн, — сказал он, — если первый богач нашего хошуна поможет нам? И что дурного в том, что мы вернули свое пастбище без помощи канцелярии? Ведь если бы дело дошло до суда, одни чиновничий шарик на шапке дзалана перевесил бы все три двора нашего хотона.
V
Трусливая собака кусает молча
Кто делает людям зло, у того язык мягкий.
Владетель хошуна нойон Лха-бээс[33] лежал больной в своих покоях. Его мучила малярия. На опухшем старушечьем лице с коротеньким вздернутым носом, на лысой голове нойона блестели крупные капли нота.
Около князя сидел его личный лекарь, полный седеющий лама с пухлыми руками — Джамц-марамба[34]. Он только что дал нойону лекарство, чтобы унять озноб, и теперь ждал, когда оно подействует.
Лекарь тихо разговаривал на непонятном для остальных языке с тибетским ламой — астрологом и заклинателем Ванчигнорпилом, которого пригласил к себе нойон. В глубине души Джамц был очень недоволен приездом этого тибетца. Теперь придется делить с ним все, что нойон даст за спасение своей жизни. Но внешне лекарь ничем не проявлял неприязни к тибетцу, напротив, он делал вид, что относится к нему дружелюбно.
— Моё лекарство, — говорил Джамц, — наверняка исцелило бы нойона, если бы он не ездил в Пекин. С тех пор как он оттуда вернулся, его начали мучить ночные кошмары. Я думаю, здесь не обошлось без козней злых духов. Тем не менее я надеюсь с помощью Оточ-бурхана[35] вылечить нойона.
— По показаниям астрологии, нойон истает от страданий. Нужно дать злым духам выкуп — дзолик[36]. Уважаемый дзалан Гомбо и мирянин Лодой обещали найти человека, который возьмет на себя недуг нойона и будет дзоликом. Они говорят, что и вы, лекарь, можете помочь в этом деле. — Тибетский астролог умолк, выжидающе поглядывая на Джамца.
— Я лекарь. Я не знаю иных средств, кроме лекарств, и не обладаю познаниями в области астрологии и укрощения нечистой силы.
Тибетец сделал вид, что не замечает язвительных намеков своего собеседника.
— Я полагаю, — тихо проговорил астролог, — что у уважаемого лекаря найдется средство, одурманивающее мозг человека.
— Скажите, вы хотите найти добровольца или принудить кого-нибудь? — спросил Джамц.
— Я никого не собираюсь принуждать, нам с вами нет дела до того, кто станет дзоликом и будет ли это добровольно или по принуждению. И потом, строго говоря, можно ли тут говорить о добровольном желании? На это может пойти только какой-нибудь страдалец нищий. Вам, личному лекарю нойона, не знакомы, конечно, ни голод, ни холод, ни другие страдания. Поэтому-то вы никогда не согласитесь пожертвовать собой за грехи вашего князя. И если я обращаюсь к вам за помощью, то делаю это исключительно из человеколюбия, из чувства жалости к тому бедному страдальцу, который согласится на это. Одурманив сознание этого человека, вы избавите его от лишних мук. А ваш нойон, когда даст откуп духам, успокоится и будет думать, что проживет другую жизнь. Вам же тогда легче станет его лечить.
— Я гэлэн[37] и буддист, и мне совесть не позволяет пойти на то, что вы предлагаете, — ответил Джамц.
— Я тоже гэлэн и буддист, — возразил, улыбнувшись, астролог. — Подобный метод помощи живым существам религия нашего Дзонхавы разрешает. И тот, кто согласится принести себя в жертву во имя исцеления князя, будет щедро возпагражден: его душа попадет в светлую страну и он станет гэлэном. Человек, жертвующий собой ради спасения других, попадет туда раньше других монахов, кичащихся своей приверженностью к ламаистской религии.
Тибетец умолк. Он был уверен, что достойно отомстил монголу за его ехидство, и был весьма доволен своей отповедью.
— Значит, по-вашему, тот, кто взял на себя несчастья другого, попадет в светлую страну даже раньше вас, великий чародей, который заклинает чертей и духов?
— Что я? Я — ничтожество и достигну нирваны не раньше других. В этом я следую примеру бодисатв[38],— с притворным смирением ответил тибетец и ледяным тоном добавил: — Так вот, уважаемый лекарь, я все-таки надеюсь на вашу помощь. Ну, а если у вас не найдется нужного снадобья, придется, с разрешения нойона, обратиться к тибетскому лекарю, прибывшему из Лхасы.
Почувствовав в словах астролога угрозу, Джамц решил: пусть уж лучше богатство нойона жрет монгольский пес, чем тибетский; и он согласился приготовить снадобье.
VI
Милость нойона
Земле сказать — земля глуха, небу сказать — небо далеко.
На уртон прискакал Вандан — телохранитель князя. Он приказал старшему ямщику вызвать возницу Насанбата.
Вошел высокий парень. Он с любопытством посмотрел на важного чиновника и отвесил ему поклон.
— Хочешь удостоиться княжеской милости? — спросил его Вандан.
— Да.
— Тогда едем! Коня этому человеку! — приказал телохранитель старшему ямщику. Они быстро вывели коней, вскочили в седла и ускакали. Старший ямщик поглядел вслед всадникам и почесал затылок. «Хочешь удостоиться княжеской милости? Подозрительное предложение», — подумал он. Так спрашивали в прежние времена, когда искали человека, который заплатил бы собой выкуп за несчастья лам, нойонов, за сильных мира сего. «Что же теперь будет? Парень-то согласился по неопытности. Вот уж поистине: не зная броду, не суйся в воду! Говорят, что нойон болен. Насанбат в большую беду попал. Надо бы об этом сообщить Батбаяру, да, видно, поздно уже», — огорченно подумал старик, не зная, что ему предпринять.
32
Урянхай — монгольский род, славившийся грозными шаманами, насылавшими злых духов на своих врагов.
36
Дзолик — буквально "выкуп". Фигурка из теста, а иногда и человек, которым больной откупается от духов. Исполняя ритуал моления за больного человека, фигурку сжигают, а человека выставляют прочь.
38
Бодисатва — буддийское божество: по учению ламаизма — существо, достигшее высшей степени нравственного совершенства; его превосходит только Будда.