Такие слова Натальи Захаровны народу понравились. Ведь почти каждый принял их на свой счет.
— Вот мы с вами сейчас и побеседуем, как добрые друзья. А поговорить нам есть о чем. Войну закончили победой. Да и засуху, теперь уже можно сказать, тоже победили. Значит, пора подумать и о хорошей жизни. Надо подумать. Ведь если человек бредет, не зная дороги и без всякой цели, он ни к чему и не придет.
— А то еще, гляди, и в канаву завалится! — одобрительно глядя на Васильеву, сказал примостившийся у самых ступенек крыльца Балахонов. Никифор Игнатьевич сегодня опять надел свой заветный костюм и выглядел торжественно.
— Правильно, товарищ Балахонов, и такая неприятность может получиться с человеком, идущим без направления. Да и с колхозом тоже. Вот почему партия наша и правительство намечают для всей страны не только хозяйственный план, но и политические цели ставят перед народом. Ну, о том, что каждая наша пятилетка — это даже не шаг, а целый перегон на пути к экономической мощи и зажиточности — это у нас даже пионеры знают. Знаете?
— Знаем, Наталья Захаровна! — разноголосо, но дружно и обрадованно отозвались со всех сторон по-петушиному звонкие голоса.
— А вот для какой высокой цели нужна нам зажиточность и богатство? Ведь и капиталистические государства к тому же стремятся. Другое дело, что ничего у них из этого стремления не получится. Не может государство достичь изобилия, если каждый человек в стране ищет себе отдельную тропу. Прямо как в басне: рак пятится назад, а щука тянет в воду. У нас такого быть не должно. Не окрепнет государство наше — не заживет и народ, потому что на земле советской одно от другого неотделимо. Значит, не только руководители наши, но и все мы должны мыслить по-государственному!
Так, начав с шуточки, закончила Наталья Захаровна очень серьезными словами, И всех навела на размышления. Хоть и ни слова она не сказала ни о Бубенцове, ни о Торопчине, но… такое уж было обыкновение у первого секретаря райкома. Зачем решать за других? Ведь если человек сообразит сам, решение для него куда крепче, чем подсказанное со стороны. Навести на правильную мысль — другое дело. Знала Васильева своих колхозников не только по лицам да по фамилиям.
И действительно, большинство собравшихся уже по-иному взглянуло на поведение Бубенцова. Вопрос, может быть, дошел бы и до полной ясности, если бы следом за Васильевой слова не попросил Шаталов.
Степенно вышел Иван Данилович на край крыльца, зычно откашлялся и заговорил:
— Очень уместно вы, товарищ Васильева, напомнили нам старинную басню «Лебедь, рак да щука». Мы, коммунисты, самокритики не боимся и смело должны взглянуть: а не завелся ли и в наших рядах какой-нибудь рак либо щука. Так-то вот…
— На себя в зеркало полюбуйся, в акурат рака увидишь, — сердито пробормотала Дуся Самсонова, но тут же смутилась и даже голову в плечи втянула. Забыла, видно, девушка, что рядом с ней сидел сынок Ивана Даниловича. Но, кажется, Николай не расслышал слов Дуси, а если и расслышал, то не обиделся. Самому было стыдно за отца. Правда, Иван Данилович не стал, как ожидал Николай, да и многие другие, нападать на Торопчина. Но, начав с решительной «самокритической» фразы, дальше начал петлять Данилыч, как напуганный косач по огороду. Говорил довольно пространно, цветисто и даже, на первый взгляд, а вернее слух — дельно. Шаталов, обращая свои слова больше к столу, за которым сидела Наталья Захаровна, объяснил, как он понимает постановление Февральского пленума ЦК. Выяснилось, что понимает правильно. Потом выразил желание, чтобы и Торопчин с партийной линии не сбивался.
— А я сбиваюсь? — спросил Иван Григорьевич.
— Обидного слова я тебе, товарищ Торопчин, не скажу… пока! — поддел все-таки Данилыч Торопчина так же, как недавно его собственный сын подкусил.
Не сказал Шаталов «пока» обидного слова и про Бубенцова, хотя начало обращения к председателю заставило многих насторожиться.
— А вот тебе, Федор Васильевич, я прямо объясню, хошь сердись, хошь нет. Ты, конечно, в колхозных делах крепко разбираешься. И порядки, нужно сказать, навел строгие! На что тут обижаться?
— Но все-таки… Я бы, например, на твоем месте иначе поступал. Так сказать, другой бы политики придерживался.
— А какой? — раздался вопрос с лужайки.
— Такие вопросы наспех не решаются! — с достоинством ответил Иван Данилович и, очевидно обидевшись, вскоре закончил свою «обличительную» речь хорошей фразой: — Мы, колхозники, конечно, доверие нашей партии и правительства оправдаем. Как говорится, целиком и полностью! А порукой тому — урожай, который зреет на наших колхозных полях!