Ну а нам, что в лоб, что полбу. Особенно мне. Свен там еще пытается что-то разобраться, и перейти на новую ступень, в принципе не безуспешно, но и недостаточно хорошо. Его контроля магии не хватает для многих вещей, доступных половине присутствующих, его знания о маги… скорее мешают освоиться с новым, чем помогают в обучении, а отсутствие возможности «переспросить» выдоив своего карманного заучку, и вовсе ставит крест на всех старания, заводя в тупик в попытках разобраться самому.
Я же… я вообще темный лес. Никакого чувства магии, его контроля силой духа и силой слова, у меня нет и в помине. Я вообще магию никак не ощущаю. Я все это выменял на интерфейс. И все мои манипуляции с силой происходят посредством взаимодействия с ним. Классическая магия для меня равносильно китайским иероглифом для американской программы. Сколько не вбивай, вылезет лишь ошибка.
Зато моя магия напротив выглядит для всех учителей странной и непонятно. Яб даже сказал — таинственной. И где-то в столице, или еще где поближе к начальству, она может-бы и кого заинтересовала, но не здесь. Это ж военный лагерь! Делай всё как все, или не делай никак на дне колодца! Наказания тут весьма суровы и фактически, к ним в гости хожу я, а не они ко мне. И если б не мои навыки целебной ветки…
Банда Свена и Ролда окончательно распалась, потеряв последних статистов. А не, та девчонка осталась. Вот упертая!
— Че ты тут делаешь? — усмехнулся я, глядя на сидящею на стульчике у печки деваху сверху вниз.
Я только что вернулся с улицы, с очередного наказания, если конкретно, так что вид у меня еще тот — мокрый до нитки. Свен сидит где-то там, в соседний комнате, штудирует честно стибренный мной магических фолиант. Вон, слышно его бухтение и сейчас его даже ядерная война не оторвет от книги. То есть, по сути, здесь сейчас только я и она. И её совершенно не волнует, что я над ней нависаю с грозным видом, капая холодной водой с одежды.
— Сижу. — ответила она мне, смотря прямо в глаза, всем видом требуя отвести взгляд.
— Вижу, что не лежишь. А почему здесь сидишь? Твои подруги давно ушли, а ты почему осталась?
— А почему должна была уйти? Хочу и осталась! Я тебе как-то мешаю?
— Хм… — задумался я и развернулся к печке. — Кочергой или метелкой? — девица осмотрела мои инструменты и вновь подняла на меня свои глаза — ну точно отмороженная.
Бледная как сама смерть, с волосами цвета снега, и глазами… А красивые… большие, мраморные…
— Эй, Свен! — крикнул я другу, совершенно не надеясь на ответ. — Кочергой или метелкой? Ну… — и уже примерялся к метелке, ибо кочергой и убить можно.
— Кочергой! — донесся с запозданием ответ. — Ко-чер-гой!
— О! Видишь, за меня все решили! А ну иди сюда! А ну стой! А ну…
Несмотря на всю свою отмороженность, получать от меня железным прутом девка близко не собиралась, ведь я не из тех, кто изволит шутить — и приложить могу. И стоило мне замахнуться, тут же скользнула вбок, уходя от удара. Метнулась к двери, но вместо того чтобы выскочить наружу, скакнула в сторону, словно коза, вновь ускользнув от железяки.
Бегали так по дому мы еще долго, пока в конец не выбились из сил, и не попадали на пол. Друг, разумеется, на всю нашу перепалку никак не реагировал, даже когда мы прыгали вокруг него, и через него — читать не мешаем и ладно.
— Ну, не догнал, так согрелся. — буркнул я и принялся раздеваться нисколько не смущаясь девушки, развешивая мокрую, еще и от пота, одежду у печки.
В прочем девушка и не собиралась смущаться, равнодушно проследовав мимо меня на стульчик у печки. Спина у неё что ли мерзнет? Все к печке, к печке…
— Ий, тебя как там зовут?
— Саара.
— Сара значит.
— Не «Сара» а «Саара». — поправила меня девушка назидательным тоном. — Са-а-ра!
— Да хоть горшок ночной!
— Хих — коротко хихикнула она в ответ.
— Значит будешь горшком.
Кажется наша льдинка оттаяла, так как на это тоже последовала реакция в виде тени обиды.
— Что? Как угодно назови, только на улицу не гони? — А вот это уже задело глубже и девушка сорвалась с места и принялась… собирать вещи? — Да ладно тебе, я же пошутил. Эй, стой… Саара!
— Я никуда не ухожу, просто решила прибраться. — ответила она.
— Так это твои вещи тут всюду разбросаны?!
Она все-таки ушла. Небольшой рюкзачок её прожиток был сложен всего за минуту, так как то минимальное количество вещей, что имела девушка, имели строго ограниченные места дислокации возле её кровати и печи, и нигде больше. Никаких-там забитых тряпками шкафов, никаких поисков косметичек под кроватью…