Сникли плечи, ком в горле, тоскуют глаза.
Сибирская осень – она самовольница, «шатун-медведица, неверная женка».
А в ту осень прогноз лишь ураганов не обещал на сентябрь.
Осень до предела напрягла нервы и волю двадцати двух хлебопашенных районов области. Косить! Что косить! На глаз хлеба зелены, на ощупь, как лыко, гибки и податливы. Стиснешь зернышко – капелька молока. А листочки календаря, знай, спешат-поспешают, срываются с деревца августа, с последней его малой веточки.
Онемели газетные полосы. Две строчки об уборке и точка. В прошлые годы в такую-то пору хлебам посвящались страницы.
Истекали все допустимые сроки, наступали недопустимые, риск – сиднем-сидючи, погубить на корню урожай – неотвратимо и грозно взрастал. С каждым днем, с каждым часом взрастал.
Ожидание – всегда состояние нервозное.
И загудели, и обомлели поля. Жатки вышли вначале на выборочную, но уже через день или два откровенно вонзились в массивы. Впрозелень, в малахит.
«Приступили к массовой уборке пшеницы совхозы: Ражевский, Слободчиковский и Голышмановский»,– шапками извещала районная газета о... горьком мужестве хлеборобов.
Был изобретен и душеспасительный термин – «ранневосковая спелость». Воск – он мягкий... Как хочешь мни.
Через пятидневку в газете пошли столбцом сводки с перечислением хозяйств и процентов, достигнутых каждым хозяйством.
Против колхоза «Колос» (рожь и горох были убраны), в графе «Прирост за пятидневку», покоились прочерки. Не жнут там, не чешутся, олимпийцы... Лен только дергают.
Подобное состояние дел обеспокоило в первую очередь районных руководителей. Председатель колхоза Винокуров Михайло Максимыч, выражаясь на номенклатурном жаргоне, вызван был на «ковер». Должен был объяснить свое, из ряда вон неноменклатурное, обывательское спокойствие, граничащее... Дело осталось за формулировкой.
Максимыч – потомственный здешний житель. Винокуров из Винокуровой. «Родчий наш председатель» – как его называют колхозники. Ему пятьдесят. Из них восемнадцать возглавляет колхоз.
– У нас двадцать семь «ножей»,– прохромал на «ковер» Винокуров. – За любые пятнадцать минут, крайний срок – полчаса, они могут быть в поле. Заправленные стоят. Пшеницу мы скосим на свал за шесть дней. Догоним других...
– А прогноз! Прогноз читали вы, председатель! Понимаете, чем вам это грозит!
– Не жди милостей от природы, Мичурин еще сказал... – миролюбиво поддакнул Михайло Максимыч.
– А вы в «Колосе» ждете! По головке она вас погладит, природа!
– Из-за страха перед вояками не должен же собственноручно прирезать своих овец!!– сманеврировал верхом на пословице, извильнулся Михайло Максимыч.
Пауза…
– Хлеб – дитенок еще. Юной совсем, – продолжал Винокуров. – Механизаторам худо, неславно, товарищи... Труд свой на мусор...
– Стало быть, самоустраняетесь!
– Хлеб губить – устраняюсь. Спасать всяко буду. Говорите с правлением колхоза...
Районные руководители адресуются к секретарю колхозной партийной организации. Что скажет секретарь!
Винокуров упирал на «ножи». На железо.
– У нас двадцать пять коммунистов, – называет свои резервы секретарь Людмила Андреевна Смольникова. – Пшеницу мы скосим на свал за шесть дней. Механизаторы надежные, опытные. С ними, с каждым, беседовали. К молодым комбайнерам прикреплены члены партии.
Людмила Андреевна Смольникова довольно молодая еще женщина. В юности Она закончила Тобольский библиотечный техникум. Работала в «Колосе» библиотекарем. Затем учила младшие классы. Присмотревшись, коммунисты колхоза избрали ее своим вожаком. Муж у Людмилы Андреевны – механизатор.
– А не идете ли вы на поводу у вашего председателя! – задают вопрос Людмиле Андреевне. – Ему, по всей видимости, «прошлогодние лавры» спать не дают...
Удар. Губу куснул Винокуров. Под самые вздохи-болони угадано. Да, действительно, было – в 1969 году пятьсот гектаров пшеницы накрыл ранний снег. По многим хозяйствам ударила эта напасть. Но реплику-то адресовали тебе, Винокуров!
– Нынче случится – буду готов отвечать, – поднимается снова Михайло Максимыч.
А все ли умеют вот тан прямо, честно и коротко плечи свои – под ответственность! Не вывелся еще тип руководителей, выжидающих циркулярную сосочку «сверху». Нервничающих и потерянных, если таковая замешкалась. Самостоятельность этому типу лишь в бане нужна. И то когда спину некому потереть. Сам потрет, в эдаком случае... Лихой человек ты, Михайло Максимыч. Отчаянный человек.