«Куда бы еще одну лису присобачить!» – примеривает он вдоль клиенткиного, круто взлелеянного бедра шестую, никак, чернобурку.
Не так много прожито лет со дня выхода этого номера, но многое переменилось на свете. Сегодня желанную чернобурку можно увидеть в мультипликационном фильме, послушать о ней бабушкину сказку, но тщетно стоять за ней в очередь, искать ее на торговых прилавках и в меховых ателье. Так случилось – красавицы наши славянки вознамерились дружно и разом побыть снова немножко, как в прошлом... древлянками. Походить в настоящих зверях, в натурах, «выкунеть» из искусственных ширпотребских мехов. Мы стали богаче, требовательнее к своей внешности, и сегодня не крокодильская «монументальная особь», а заводская девчонка, студентка, доярка, запенсионная бабушка ищут соболя, выдру, норку, лисичку, песца. Они и впрямь красивее, милее в мехах, рабочие наши подруги: оттеняется ярче природный румянец, совсем по-иному «играют» прически, бездна таинственности, обаяния сокрыта под хищным кусучим зверьком. Про улыбки молчи... Голубой или черный мех и белые, словно январские зайчики, зубы любимой. Меха элегантны, красивы, практичны и модны, но!.. Хоть бери зимой отпуск, покупай фузею в «три кольца» и сама поезжай в баргузинские дебри, в сибирский звериный урман.
Курят, роняют до срока русые кудри в ямалоненецкой конторе охотничьего хозяйства. Вспоминают про ненцево зеркало... про-про-про... пра-пра-пра...
– Вахнина, погодите, за всю нашу охотничью добычь вот-вот отчитается. Всех «стрельцов» подомнет,– говорит рыжеусый товарищ в собачьей дохе.
Ярсалинский совхоз – оленеводческий. Есть, правда, три десятка коров, ради «собственного молока», несколько лошадей и одна звероферма. Возглавляет ее зоотехник Валентина Александровна Захнина – покровительница и повелительница запроволочного городища, на которое изливает сполохи сияние студеного Севера.
Повелительнице «всея звериные» тридцать девять лет, хотя на вид, на свежий, непредумышленный взгляд она выглядит много моложе. Во всю щеку – ненаколдованный отечественный румянец, русый волос без модных затей, голубые глаза и застенчивая до смущения улыбка. Смущается и хорошеет. Смущается и хорошеет. А какой же русский не любит женской смущенной улыбки!!
– Женственность у нее обманчивая,– улыбается второй секретарь Ямальского райкома Джура.– Напускная, можно сказать. Сам видел: сгребла под каждую руку по мешку комбикорма и, как недельных котят, понесла. Станом не дрогнула, не присогнулась... Северная, брат, женственность!
– Коня, стало быть, на скаку!..
– Оленя, с ручательством...
В юности Валентина окончила Салехардский зооветеринарный техникум, где профилирующей животиной был красавец Ямальской тундры олень. Стала Валя тогда молодым-молодым зоотехником. Семь лет со стадами оленей каслала в просторах немереных тундр, была на уральских пологих «подошвах», жгла у самого Карского моря костры. Маршруты стад, растелы, прививки, овод, «попытка», забой – вот краткий перечень ее тогдашних тревог и обязанностей. Походя изучила ненецкий язык, познала быт и характер народа, обрела собственный опыт работы с «живыми оленями».
Замуж вышла за зоотехника.
Муж остался «оленьим специалистом», а Валентину назначили заведовать зверофермой. После кротких оленьих морд, после их печально-задумчивых взоров попала она в окружение зеленых пронзительных глаз, в настороженный мир стремительных белозубых пастей, в «дичь и хищь» таинственных звериных инстинктов.
В первый же день Валентину слегка покусали. Хотела потрогать красавца песца карандашиком, а он взвился и запросто тяпнул за палец ее, «должностное лицо».
С трудом находила кой-какую литературу по звероводству. «На ощупь работала, с завязанными глазами»,– признает свою тогдашнюю несостоятельность Валентина Александровна.
К счастью, вскоре ее направляют учиться в Тобольский зверосовхоз, знаменитое в области и по Союзу хозяйство. Работала там рядовым звероводом. Жадно, пытливо училась. По опыту передового совхоза, по своему небольшому опыту Валентина угадывала большое будущее заполярного звероводства. Ничтожными были пока его достижения. В совхозе «Россия», где она приняла звероферму, от каждой так называемой штатной самки получено четыре и две десятых щенка. В других хозяйствах Ямала – того безутешнее результаты. В Ярсалинском совхозе в 1961 году получено три щенка голубого песца. «Папа, мама и я» – такой приплод называют. В промфинпланы хозяйств зверофермы закладываются «планово-убыточными». Сколько может так продолжаться?..