— Нет, — отрезала она. — Я вернусь первым же поездом.
Однако следующий поезд был только утром. А тут еще пошел дождь. Марина вошла в зал ожидания. Немного погодя туда за ней последовал Кирменов. Он подсел к ней на лавку и начал оправдываться. Она не стала его слушать, вышла на пустой перрон, прогулялась по нему туда и обратно. Кирменов шел рядом. Марина еще раз просмотрела расписание поездов и только тогда решилась принять его приглашение. Надо было хоть немного согреться и высушить туфли. Данаил предложил ей поужинать. Она отказалась. Засунув руки в карманы пальто, Марина дрожала не столько от холода, сколько от возмущения и досады на то, что приехала. Кирменов снова завел разговор о своей болезни, о своих чувствах к ней. Марина не слушала его. В конце концов он уговорил ее снять мокрое пальто, усадил ее на кровать, а сам сел на стул, где до тех пор сидела Марина.
Марина выхватила свое пальто у него из рук и напряженно следила за каждым его движением. Опасения ее оправдались: он задул лампу и, сжав ее в объятиях, яростно зашептал: «Не думай, что я оставлю тебя твоему Ради. Этому не бывать!».
Марина с силой оттолкнула его и выбежала из комнаты.
34
Марина переживала мучительные дни. От прежней гордой, самонадеянной девушки не осталось и следа. Каждый, кто ее видел, мог догадаться, что она страдает. Она не смела выйти в город, боясь презрительных взглядов товарищей Ради. А Ради?.. Он не выходил у нее из ума. Хватит ли у нее смелости встретиться с ним, может ли она рассчитывать на то, что он еще сохранил к ней дружеские чувства? Целыми днями она сидела дома и без конца задавала себе один и тот же вопрос: «Неужели за минутную слабость нужно расплачиваться такими страданиями?». Она ждала вечера и тогда до рези в глазах всматривалась в Лобную скалу, с которой много раз, вдали от городского шума, они с Ради наблюдали, как загораются на небе звезды, как зажигаются огоньки в домах, карабкающихся по противоположному холму Тырново…
Воздух постепенно свежел и холодел, густел мрак. Напрасно Марина вглядывалась в темноту, стараясь отыскать Ради на скале. Она бросалась на кровать и тихо плакала.
Ночью все повторялось. «Как все это получилось? Как я могла это допустить?» — думала она. Поддавшись любопытству после первого украденного Кирменовым поцелуя, она сначала возмутилась, но потом сама возвратилась к этому вору, позарившемуся на то, что ему не принадлежит. Она изменила Ради. Марина не хотела вспоминать о Данаиле, твердо решив больше никогда не видеться с ним. Все ее мысли были поглощены сейчас только Ради. А он, остался ли он прежним или же это только тень того, кого ей послала судьба, с кем ее связывали духовные узы? Духовные? В этом была ее самая большая ошибка. Она считала, что любовь и дружба — это разные вещи, а настоящая любовь — слишком дорогое чувство!
«Не дорожила я достаточно нашей дружбой, — терзала себя Марина. — Думала, что мне дозволено иметь все, что я захочу. Я несерьезно отнеслась к стараниям Ради уберечь меня от ошибочного шага…» И должно было случиться то, что случилось, чтобы она убедилась, как сильно она любит Ради. Ей казалось, что он поймет ее и простит. И она будет ему верной, преданной, самой преданной и любящей женой.
После одной из таких ночей она решила написать ему и рассказать обо всем, что случилось в Трымбеше. Начало письма далось ей легко, но когда она перешла к объяснениям, на память пришли слова Ради: «Ты опять вернешься ко мне, но будет поздно. Подумай еще раз, прежде чем мы расстанемся…» И еще: «Кто пойдет с волком, тот не вернется в кошару».
Марина смяла письмо. Зачем себя обманывать. Ей не на что рассчитывать.
На следующий день она вышла за калитку. Знакомый мальчик проходил мимо, и она подозвала его. Если она будет колебаться, то никогда не решится послать ему то новое письмо, которое написала вчера. Она попросила мальчика передать письмо лично Ради, выждала, когда он завернет за мост, и глубоко вздохнула. Ей стало легко — она давно не испытывала такой легкости. Перед самым обедом мальчик крикнул ей в окно, что выполнил поручение. Она с трепетом стала готовиться к свиданию.
Марина отправилась в Дервене. Вода в знакомом источнике едва слышно журчала. Скалы четко вырисовывались на фоне темнеющего неба. Она подошла к «их камню», где столько раз встречалась с Ради, и подняла глаза в надежде, что он ожидает ее там. Наверху никого не было. Марина села на камень, положив руки на колени. Прошел поезд, оставив за собой шлейф дыма, что-то прокричала сорока — день подходил к концу. Она сидела неподвижно, слыша лишь гулкие удары своего сердца.