<p>
</p>
- Блямц, блямц, блямц, - прогрохотали по казарме сапоги. "Дежурный офицер", - мелькнуло в голове у Малышева и тут же снова погасло. Мозг ещё не привык обрабатывать информацию дня и жаждал забвения, стараясь оттянуть миг пробуждения как можно дальше, оттянуть момент, когда надо будет оставлять нагретое за ночь ложе, свою свалявшуюся ямку в старом матрасе. "Ещё минут пять, ещё не время", - подумал Малышев и перевернулся на другой бок. Теперь, открой он глаза, со своей койки рядовой увидел бы ряд двухъярусных кроватей, отделявших его от окна, за которым начинался рассвет, то есть небо из сумеречно-ночного слегка серело, чтобы затем стать обыденно дневным, ещё более серым и скучным, как и вся паскудная жизнь в этих болотистых местах за воротами с красной звездой.
- Кррр, - донёсся скрип поворачиваемого ключа, - Шмяк, - вновь закрылась дверь.
"А интересно, кто сегодня по роте", - кольнула новая мысль, - "Нет, это не старшина, тот бы выматерился на всю казарму. Значит: либо ротный, либо замполит. А, впрочем, ну их к лешему, спать, спать, спать. Ещё пять минут мои". - И утренняя дрёма вновь овладела рядовым. И уже "шварк-шварк" в конце центрального прохода заелозили швабрами дневальные, судорожно наводя наружный блеск и подмывая пол, который через минуту-другую вновь будет затоптан сапогами, испоганен, изгажен и вымазан. Но пока - их время. И не дай бог взлётка будет грязная. Тогда ещё сутки придётся наряд тащить, а работа будет стоять, да ещё и новая навалится. "Шварк-шварк-шварк".
Последние мимолётные сновидения мелькнули перед Игорем, розовая волна неги пронеслась по телу, и просто бесчеловечным было бы выдернуть его в этот момент из утреннего сказочного бреда, так бесчеловечно, что...
- Рота, подъём, - донеслось вместе со звуком повторного поворота ключа, и все мысли отлетели в сторону.
Дневальные уже дотирали взлётку, а рота уже встрепенулась. С верхних коек посыпались духи, чтобы побыстрее надеть своё тряпьё и выстроить на взлётке что-то наподобие каркаса, который потом постепенно заполнится подходящими с ленцой черпачками и дедушками. Хотя дедушки уже успели "припухнуть" и старались либо отлежаться подольше, либо слинять с этого утреннего построения, приевшегося им хуже горькой редьки за истекшие два года.
Малышев тоже резко бросил ноги вниз. "Только бы не на пятки" - мелькнула мысль, и ступни ударились о холодное дерево пола. Ладно, хоть на голову никому не свалился, иначе тычок обеспечен. Или, в лучшем случае, просто обложат матюгом, а, попадёшься под горячую руку, так и по сопатке могут вписать. Спотыкаясь о табуреты в проходе, он выскочил на взлётку, дабы занять своё место и стал ждать, когда замполит наконец-то соблагоизволит отправить роту на зарядку.
- Ну что, построились? - донеслось из канцелярии. Молодой замполит Скоропадов был первый год, как из училища, поэтому старался понравиться всем, и стоящим выше офицерам и лидерам из личного состава, некоторые из которых были старше его по возрасту, да и в жизни повидали побольше. С виноватой улыбкой он показался на пороге канцелярии.
- Дежурные по кубрику, шаг вперёд, за инвентарём шагом марш, - скомандовал он.
- Мовчан, - окликнул он одного из сержантов, - веди, проводи зарядку, - и тут же скрылся в канцелярии снова.
Игорь вдруг почувствовал, что в спину ткнулся кулак Ясеня, дедушки из его кубрика:
- Что, салабон, припух? - свистящим шёпотом произнёс тот, - Не знаешь кто дежурный?
Игорь сделал шаг вперёд и побежал за инвентарём, пока конкуренты из соседних кубриков его не опередили. Щеток вечно на всех не хватает, так что - кто первым дорвётся, тот и дела свои быстрее сделает. А с Ясенем шутки плохи. Лучше уж не возражать.
- Рота, налево, на зарядку бегом марш, - с запозданием раздался голос наконец-то обувшегося Мовчана, и около восьмидесяти пар сапог погрохотало к выходу.
К ящику с инвентарём Малышев успел первым. Схватив тряпку, щётку и тазик, он ринулся в умывалку, чтобы побыстрее приступить к своей работе. Но не тут-то было. Дорогу загородил Ясень:
-- Что, гурон, нюх потерял? - втянул он в себя воздух, - Припухать начал понемногу? Не знаешь, кто дежурный по кубрику? - Ясень схватил Малышева за вторую сверху пуговицу ХБ и потянул к себе.
-- Так я же вчера был, - попытался слабо возражать Игорь.
-- А меня это... волнует? - Ясень явно начал выходить из себя.
-- Да я...
-- Оставь его, Олег, чего к салабону привязался? - донёсся голос сзади, - Пускай шуршит.
На душе у Игоря немного полегчало. Рука Ясеня ослабила хватку. Малышев повернул лицо в сторону неожиданного спасителя и увидел толстяка Котляревского, который лишь вчера поздно вечером прибыл из командировки.
-- Нет уж, я разберусь, а то совсем поопухали, душары, - не так уверенно, но всё же ещё настаивал Ясень.
-- Пошли лучше курнём, - Котляревский положил свою тяжёлую руку на плечо Ясеню и стал отводить его к подоконнику, где уже примостились для перекура те из дедушек, кто пришёл сюда раньше.
А Малышев, поставив тазик в ближайшую раковину (он так и не выпустил его из рук во время инцидента) стал наполнять его, постепенно приходя в себя. Краем глаза Игорь всё же поглядывал в сторону окна, возле которого пристроился Ясень, мало ли что. Вскоре тазик наполнился, и Малышев потащил его в свой кубрик.