Последнее из оставшихся после него стихотворений датировано 1922 годом и имеет посвящение «Юле» – Юлии Исааковне Миропольской, которая впоследствии и стала его женой. И здесь, по сути, кончается история Михаила Штиха – поэта и музыканта и начинается совсем другая, к данной публикации имеющая косвенное отношение.
Если изложить ее кратко, то начал он в «Гудке», на легендарной 4-й полосе литобработчиком, рядом с Ильфом и Б. Перелешиным. В соседних отделах трудились Булгаков, Петров, Олеша, Катаев, Славин, Паустовский… И это не полный список.
Шутливое предложение Валентина Катаева создать мастерскую советского романа и стать литературными неграми под его, мастера, руководством поначалу воспринял всерьез один Ильф. Обдумав всё, он призвал к соавторству двух сотрудников – Евгения Петрова и Михаила Штиха. Михаил Львович отказался и годы спустя, рассказывая об этой истории, не жалел об этом шаге, самокритично признавая: «Да я бы был лишний. Конечно, они должны были писать вдвоем». Всё же косвенно он поучаствовал в создании «Двенадцати стульев»: легендарный 2-й дом Старсобеса, хор старух в туальденоровых нарядах, тугая дверь с противовесом и прочие подробности не выдуманы авторами. Они лишь творчески переработали рассказанную Штихом забавную историю о том, как он еще студентом консерватории участвовал в концерте для насельниц Дома соцобеспечения имени Некрасова в Армянском переулке.
В дальнейшем Михаил Львович работал в «Правде», «Вечерней Москве», «Крокодиле», публиковал свои фельетоны и очерки в «Труде», «Красной звезде», «Советской музыке» и других газетах и журналах. На его полках стояли книги, надписанные знакомыми авторами: кроме упомянутых Ильфа и Олеши здесь можно было встретить автографы Ираклия Андроникова, Самуила Маршака, Натальи Ильиной, Бориса Полевого, Алексея Игнатьева и многих других.
Человеком он был веселым, остроумным и озорным. Часто шутил сам, понимал и ценил умный юмор.
Очень любил и умел играть с детьми – азартно и увлеченно, не «подделываясь», на равных. Если с маленькими, то ползал на четвереньках (когда еще силы позволяли), виртуозно выдумывал разные смешные или страшные истории. Вообще был из тех, к кому дети сразу проникаются доверием. Их с Юлией Исааковной единственный сын родился тяжело больным и прожил недолго.
Музыку любил до самой смерти; в последние годы, когда ходить на концерты сил уже не было, слушал только по радио, телевизору и на пластинках, но слушал регулярно.
Стихов помнил великое множество и мог их долго с удовольствием декламировать. Свои читал только когда рассказывал связанные с ними истории более чем полувековой давности, заново переживая давние волнения.
Жизнь прожил длинную и умер на 83-м году.
Примечания
1
Мандельштам Н.Я. Воспоминания. М., 1999. С. 176.
(обратно)2
Гинзбург Л.Я. Из записей 20-30-х гг. // Нева. 1988. № 12. С. 153-154.
(обратно)3
Пастернак Е.В., Пастернак Е.Б. Координаты лирического пространства // Вопросы литературы. 1990. № 3. С. 95.
(обратно)4
Сам Мандельштам комментировал ответ Пастернака сходным образом: «Он совершенно прав, что дело не в мастерстве... Почему Сталин так боится "мастерства"?» (Мандельштам Н. Я. Воспоминания. С. 175).
(обратно)5
«Высокий стойкий дух»: Переписка Б. Пастернака и М. Юдиной // Новый мир. 1990. № 2. С. 170.
(обратно)6
Пастернак Б.Л. Люди и положения // Полное собрание сочинений в 11 томах. М., 2005. Т. 3. С. 309.
(обратно)