— Сам знаю. Ни один злодей на Кореллии не поверит, что я простой турист. Они все будут за мной следить.
— Так почему же РУНР тебя об этом просит, если и ты, и противник все равно будете заняты своим делом?
— Я думал на эту тему, — отвечал Хэн. — По-моему, это было предупреждение. У меня такое ощущение, что этой оперативнице запретили говорить мне, что именно там происходит.
— Предупреждение о чем?
— Что мы летим прямо к ситху в пасть. Думаешь, я знаю? С того разговора я раз шесть решал отменить поездку. Но если бы в РУНР считали, что семье главы государства не надо никуда лететь, они бы так и сказали. Мне кажется, эта девица просто пыталась меня предупредить, чтобы я был начеку. Речь была не о том, что мы в опасности.
Лейя вздохнула и прислонилась к переборке.
— Это все? — спросила она. — Тебя только это тревожит и больше ничего?
— Ну, тут еще один момент. Когда она ушла, через пять минут Чуй заметил дроида-разведчика, который ошивался неподалеку. Мы попытались его прикончить, но он не саморазрушился, а начал по нам стрелять. Чуй прикончил его за секунду до того, как он чуть не пришил меня. Не думаю, что он успел послать отчет, да мы ни о чем таком и не говорили.
Лейя подняла брови: — Когда вы пришли домой в тот вечер, мне показалось, что пахнет горелым.
— Сам не знаю, зачем я пытался тебя обмануть, — сказал Хэн.
— Ладно, не надо. Что-то еще? Когда тебя едва не убил дроид-разведчик, уже от этого можно потерять сон, но больше тебя ничто не тревожит?
— Ничто, кроме того факта, что мы летим на Кореллию, — ответил Хэн. — Но этого хватает, чтобы я постоянно думал, как бы свернуть. Там обстановка, как в змеином гнезде.
— Потому я и лечу туда, — сказала Лейя. Ей удавалось уклоняться от большей части приглашений и просьб, которые одновременно приходили из разных мест: присутствовать на коронации на одной планете, на другой — произнести речь на церемонии присвоения университетских степеней, поскорее приехать, чтобы уладить дипломатический конфликт или затушить какой-то мелкий политический пожар. Ей пришлось потратить уйму времени и сил, чтобы все шло своим чередом и ее не вызывали перерезать каждую ленту и разбирать каждую правовую коллизию в Новой Республике.
Тот факт, что она решила лететь на Кореллию, показывал, насколько важна эта система — и как трудно будет стабилизировать ситуацию в ней. Но если бы Кореллию удалось снова открыть для торговли и нормальных отношений с остальными Центральными секторами, это был бы невероятный прорыв. Половина дипломатических проблем Новой Республики оказалась бы решена одним махом. Само присутствие Лейи служило сигналом к тому, чтобы все осознали, какое значение придает Новая Республика улаживанию ситуации в Кореллианской системе.
Однако при этом резко возрастало внимание к самой поездке. Ставки, и без того высокие, выросли до небес. Опасность была слишком расплывчатой, слишком неясной, чтобы пытаться ее предотвратить. Кроме того, эта опасность могла быть просто плодом богатого воображения молоденькой оперативницы из РУНР.
— Так мы все же летим? — спросил Хэн.
— Летим, но не обязательно с радостью, — ответила Лейя. — Уже почти пора. Иди в кабину и начинай подготовку.
Хэн тяжело вздохнул.
— Ладно, — сказал он, поцеловал Лейю и пошел в кабину, но на выходе остановился, чтобы закрыть дверь. Рассказав все жене, он почувствовал странное облегчение. Опасность — если она действительно существовала — нисколько не уменьшилась, однако тайна перестала быть тайной. Хэн не любил ничего скрывать от Лейи.
Хватит об этом. Хэн вообще не был склонен к самоанализу, а сейчас у него была и масса других дел. Он нажал на кнопку, дверь отъехала в сторону, и он тяжело плюхнулся в кресло пилота.
Пора было браться за работу.
Хэн снова взглянул на хронометр, отсчитывавший время до прибытия. Они приближались. До выхода из гиперпространства оставалось всего несколько минут. Чуй дважды проверил все ключевые системы, уделив особое внимание щитам и оружию. Было сделано все возможное, за исключением разве что визуального осмотра в космическом доке. Корабль был полностью готов.
Так же как и их предполагаемые друзья на Кореллии. Можно было не сомневаться, что они знали координаты прибытия <Сокола> не хуже, чем навигационный компьютер самого <Сокола>. А может, даже лучше, учитывая несколько неоднозначную репутацию компьютера в отношении надежности. Если им готовили сюрприз — попросту говоря, если кто-то был заинтересован в убийстве главы государства, — то почти наверняка этот кто-то собирался сделать ход, как только корабль выйдет из гиперпространства.
Так зачем идти у них на поводу? Зачем рисковать? Какой смысл, выполнять инструкции корел-лианского трафик-контроля, если они ведут прямиком в ловушку?
Хэн принял решение.
— Чуй, забудь все, что я тебе говорил. Нервный у них трафик-контроль или нет, но мы выйдем из гиперпространства на двадцать секунд раньше.
Как и ожидалось, вуки возмущенно взревел.
— Какая разница, сколько километров от зоны прибытия? Спишем все на навигационный компьютер, и пусть Новая Республика платит штраф. Меня все это дело не радует, и я скорее собьюсь с курса, чем вынырну прямо в прицел какого-нибудь пирата.
Чубакка согласно кивнул и уже тише проревел другой вопрос.
— Да, я тоже об этом думал — провести больше времени в гиперпространстве и выйти ближе к планете, — ответил Хэн. — Но я решил, что умнее будет оказаться позади точки прибытия, чем впереди нее. Кроме тога, чем скорее мы войдем в систему и сообщим наши координаты, тем скорее сможем позвать на помощь, если что.
Чубакка подумал над этим, затем снова одобрительно кивнул.
— Вот и хорошо, — сказал Хэн и включил интерком.
— Вы там все в порядке? — спросил он. Младшие хриплыми голосами ответили: <да>, и Лейя сказала: — У нас все нормально, Хэн. Что, уже время?
— Почти, — ответил он. — Я собираюсь выйти из гиперпространства на двадцать секунд раньше, просто для профилактики.
Хэн произнес это будничным тоном, зная, что дети все слышат, и не желая их пугать. Лучше пускай подумают, что это обычное дело, а не радикальное изменение плана.
— Правильно, — так же безмятежно ответила Лейя. — Я как раз собиралась тебе это предложить.
— Рад слышать, — отозвался Хэн. — До встречи в реальном пространстве.
Он выключил интерком, затем еще раз проверил переговорник. Он вполне мог случайно оставить его включенным. Сейчас могло произойти что угодно, и Хэну не хотелось, чтобы дети наслушались народного общегалактического.
Он вытянул правую руку, два раза сжал-разжал пальцы и взялся за рычаг управления гиперприводом. Левой рукой он переключил навигационный компьютер в ручной режим, оставив работать хронометр.
— Ладно, Чуй, Я сбрасываю сверхсветовую с упреждением в двадцать секунд. Смотри в оба.
Числа быстро сменялись на индикаторе, секунды таяли.
Хэн не отрывал глаз от хронометра и, как только высветилось число <20>, толкнул рычаг от себя. Впереди возникло реальное пространство в виде звездных полос, которые быстро превратились в светящиеся точки — звезды Кореллии. В родное звездное небо.
На секунду-две Хэн позволил себе удовольствие полюбоваться звездами, которые он знал и любил с детства. Он нашел два созвездия, которые помнил еще с тех пор, когда был маленьким мальчиком. Сознание вопреки воли заполонили воспоминания юности. Теплые летние ночи, когда он смотрел в небо, полное манящих звезд, которые притягивали его, звали к себе…
Предостерегающий рев Чубакки вернул Хэна к реальности. Он моргнул и обнаружил, что пальцы уже лежат на нужных кнопках. Все было готово.
Но прежде чем он успел что-либо сделать, ожила связь.
— Неизвестное судно, вы находитесь в запрещенной для полетов зоне. Это кореллианский трафик-контроль. Немедленно идентифицируйте себя, — произнес отрывистый голос.
В ответ Хэн выдал басню, которая была у него наготове: — Кореллианский трафик-контроль, говорит <Тысячелетний сокол>. Вышла маленькая навигационная ошибка. Мы готовы двигаться в заданную точку вхождения.