— Для подавляющего большинства живых существ ваша Сила — это что-то из другой жизни. Вы живете в мире джедаев, где все эти чудеса — обычное явление. Я живу в мире, где я не могу прыгнуть в пять раз выше своей головы, как бы я ни старался. Для этого мне нужна лестница или К9Х2, который бы меня поднял. В Галактике, которой вы управляете, которой будут управлять ваши дети, намного больше таких, как я, чем таких, как вы. Ваши дети наделены даром Силы, верно?
— Весьма.
— Тогда не позволяйте им слишком на нее полагаться, — посоветовал Эбрихим. — Иначе она может превратиться в костыль, в шпаргалку, в путь наименьшего сопротивления. Пускай научатся все делать по-простому, как делают обычные жители, не-джедаи. Лучше пусть движутся от простых методов к Силе, чем будут с вашего позволения рассчитывать на искусство джедаев с самого начала.
— Понимаю, — ответила Лейя.
Ей пришло в голову, что Эбрихим, по идее, смертельно оскорбил ее своими словами. Впрочем, похоже, она слишком долго пробыла в обществе льстецов и подхалимов. Прямота дралла подействовала на нее как холодный душ. Бесспорно, было приятно иметь дело с кем-то, кто не заикается от благоговения и не воспринимает ее как какую-то мифическую особу. Эбрихим скорее напоминал умудренного жизнью учителя, советующего не в меру усердной матери немного сбавить обороты.
Лейя поняла, что именно такому учителю она и хотела бы доверить своих детей. Про Великую силу он был прав. Действительно, детям будет полезно ознакомиться с точкой зрения, согласно которой Сила не является всем и вся, началом и концом всего на свете. В конце концов, им предстоит жить во вселенной, где подавляющее число разумных существ не имеет к Силе никакого отношения.
— Работа ваша, — сказала она. — Вас устраивает предложенное жалование?
— Я был бы дураком, если бы отказался от прибавки, но предложенное жалование меня устраивает. Если вы не возражаете, я приступаю к работе немедленно.
— Нисколько не возражаю, — молвила Лейя. Эбрихим встал с кресла и повернулся к дроиду.
— Идем, К9, - сказал он. — Пора браться задело. Теперь, когда Эбрихим обратился к своему дроиду, Лейя могла о нем спросить.
— Надо сказать, весьма необычная модель, — сказала она. — Не припомню, чтобы я раньше такого видела. Можно полюбопытствовать, для чего учителю дроид-астромех?
— Много для чего, — ответил Эбрихим. — Одно его умение добывать данные уже бесценно. Но его возможности этим не ограничиваются. У него…
— Я могу говорить сам за себя, хозяин Эбрихим, — заявил дроид. — Не нужно говорить обо мне так, словно меня здесь нет.
Лейя удивленно подняла брови.
— Вряд ли когда-то слышала, чтобы астромех изъяснялся на общегалактическом, — сказала она, обращаясь к Эбрихиму. — Вы его модифицировали или это такая модель?
Дроид тут же повернулся к ней.
— Простите, мистрисс, но, как я сказал, я могу говорить сам за себя. Могу также добавить, что блок человеческой речи — моя собственная модификация.
— К9, с главой Новой Республики так не разговаривают, — произнес Эбрихим.
— Почему? — спросил дроид, судя по тону — из чистого любопытства.
— Потому что она может приказать разобрать тебя на запчасти, кроме всего прочего.
— Вы ей этого не позволите, — заявил К9. — Эта пустая угроза меня больше не пугает.
— Когда-нибудь ты додерзишься, и тебя накажут. И я не смогу помешать. Лейя невольно улыбнулась.
— Действительно, советую тебе быть повежливей. Но я, например, не стану тебя разбирать.
К9 повернулся к своему хозяину.
— Видите? — сказал он.
— Ничего я не вижу, — сдержанно отвечал Эбрихим. — Тебя простили, но это не значит, что ты прав.
— Возможно, — сказал К9. — Но до сих пор мне было проще получать прошение, чем оказываться правым.
— Потому-то о тебе и говорят так, словно тебя нет, — произнес Эбрихим. — Все быстро понимают, что с тобой просто не стоит разговаривать.
К9 смотрел то на Лейю, то на Эбрихима, но, очевидно, никак не мог придумать подходящий ответ. Наконец он развернулся и выехал из комнаты, — Должно быть, он невероятно полезен, раз вы терпите его болтовню, — заметила Лейя.
— Иногда приходится тяжело, — отвечал Эбрихим. — Но, должен сознаться, это очень интересный случай. Я никогда еще не встречал дроида с такими убеждениями. Для меня это огромный стимул. У него довольно своеобразные идеи относительно дроидов, и он старается действовать сообразно им. Наверное, поэтому он все время переделывает самого себя.
— Так вокодер — это еще не все?
— О нет, разумеется, не все! Едва на рынке появляется какая-нибудь удачная новинка, он тут же решает, что она ему необходима. По моим подсчетам, на данный момент в нем осталось меньше половины оригинальной начинки. Он и сам изобретает разные модификации — например, вот соорудил себе репульсоры. Я все надеюсь, что следующим будет модуль хороших манер, но пока этого не произошло.
То ли Эбрихиму нравилось говорить о своем дроиде, то ли он был рад, что получил работу, но дралл немного расслабился.
— Идемте, — сказала Лейя. — Думаю, вам пора познакомиться с детьми.
— Жду с нетерпением, — ответил Эбрихим и отвесил легкий поклон, приглашая Лейю идти вперед.
Недалеко от коронетского космопорта Хэн Соло свернул с Дороги метеоров и вышел в Ряд кораблей сокровищ. Он не верил своим глазам, и уже не в первый раз. Он отлично помнил, как выглядела эта улица раньше. Как они до такого докатились? Может, он не туда попал?
Ряд кораблей сокровищ — это был рынок, базар, центр развлечений, легенда, через которую нужно было пройти — или обойти, если у вас нет ни воображения, ни тяги к приключениям, — по пути из космопорта в центр города.
Раньше посреди широкой улицы стояло множество торговых палаток, в которых продавалось все что угодно со всех концов Галактики. Каждый день здесь толклись представители всех возможных рас и из таких звездных систем, о которых Хэн даже не слыхивал, и торговали в розницу своими товарами. Каждый день садились новые корабли, и каждый день на торговых прилавках появлялось что-нибудь новое и неожиданное.
Когда-то Ряд кораблей сокровиш был битком набит продавцами и покупателями со всей Галактики. Когда-то это место оглушало одним своим шумом. Песни уличных актеров, барабаны-дудки бродячих музыкантов, выкрики торговцев, которые на тысяче языков одновременно зазывали всех проходящих мимо отведать чего-то самого вкусного, самого восхитительного, самого редкого, обязательно по абсурдно низкой цене, — и покупатель, не сбивший цену как минимум вдвое, заслуживал того, что его ждало потом.
Когда-то здешний воздух был наполнен острыми запахами жареного мяса, крепких напитков и свежего хлеба, а также менее приятными ароматами. В одном месте ваш нос услаждали изысканнейшие благоухания, а рядом стояло нестерпимое зловоние, исходящее то ли от потрохов на дне звериной клетки, то ли от пищи, приготовленной согласно вкусовым предпочтениям какой-то расы.
Когда-то в Ряду кораблей сокровищ царило буйство красок — кругом пестрели разноцветные палатки, вспыхивали и пульсировали вывески. Фасады магазинов были раскрашены во все цвета радуги, а некоторые даже имели цвет, невидимый человеческому глазу. Но каждый понимал, что здания евин-цово-серого или грязно-белого цвета на самом деле сверкают кричаще яркими красками в ультрафиолетовом или инфракрасном свете, а сооружения со странной текстурой или со сложными звукоотражающими экранами полны товаров, предназначенных для существ, которые ориентируются посредством эхолокации.
То же правило действовало в отношении маленьких фонарей, висевших над определенными дверями без табличек. Прохожий быстро начинал понимать, какого рода сделки заключаются за этими дверями. Лампы, которые казались перегоревшими, в действительности ярко светили инфракрасным или ультрафиолетовым светом, предлагая определенного рода услуги существам, в буквальном смысле воспринимавших мир в ином свете, чем люди. Среди школяров ходила легенда, что существует даже какая-то хитромудрая система цвето-кодирования в видимом свете, хотя никто так и не смог объяснить Хэну, как эта система работает и какой цвет что именно означает. Но легенда была хорошая.