Когда-то в Ряду кораблей сокровищ ночью было светло как днем и даже еще светлее. С наступлением сумерек половина продавцов сворачивала свои палатки, чтобы позднее открыть их снова уже в качестве аттракционов, игорных домов, салонов татуажа, мест для заключения пари. Другие лавки вообще никогда не закрывались. Певцы, танцовщицы и уличные актеры являлись в еще большем количестве, и толпы народа вытекали из баров и ресторанов на свежий воздух. Здесь никто не хотел оставаться долго на одном месте, боясь пропустить то, что происходило в соседнем ряду палаток.
Все это было когда-то. Ныне все звуки, запахи и цвета исчезли. Волшебные дни и таинственные ночи остались в прошлом. Палаток больше не было, остался только широкий пустой бульвар. Окна магазинов были заколочены досками — за исключением тех, у которых были выбиты стекла, и тех, которые носили следы пожара. Стояла тишина, лишь дул ветер и сновали туда-сюда маленькие зверьки, спасавшиеся бегством при приближении Хэна, который шел по покинутой улице. Из всех ароматов остались только слабые запахи разложения, плесени, гниющего дерева и грязной, стоячей воды.
Там и сям росли хилые деревца и высокая трава, пробивавшиеся сквозь брусчатку и выбитые окна магазинов. Старые потрепанные тенты, сваленные в кучу шесты и поломанные складные столы — вот и все, что осталось от тех счастливых дней и ночей, которые жили в памяти Хэна.
Все ушло. Все ушло безвозвратно. Когда-то давно — давным-давно, словно в другой жизни, — Ряд кораблей сокровищ был для совсем еще юного Хэна средоточием всего таинственного, волшебного и захватывающего, местом обещаний и опасностей. Но волшебство закончилось, и теперь Ряд был пустым и заброшенным.
Хэну вспомнился один знаменитый актер, с которым он когда-то познакомился. Впервые он увидел этого человека, сидя в четвертом ряду театра. Актер играл роль лихого молодого лейтенанта, и Хэн никогда раньше не видел такого живого, такого энергичного человека, как этот несуществующий в реальности офицер. Поздне он договорился, чтобы его пропустили за кулисы, и нахально вошел в гри-мерку этого актера. Он увидел висящий на вешалке костюм, увидел парик и меч и даже нос лейтенанта, аккуратно разложенные по полочкам. А в окружении всего этого сидел старый усталый человек с серым лицом и пустыми глазами.
Хэну пришлось напрячь всю свою волю, чтобы поверить в то, что этот старик и есть тот лихой молодой офицер, которого он видел несколько минут назад. Что скоро конец представления, что старику осталась в жизни только эта роль, и это его мучит, и что всего через несколько минут он снова будет насмехаться со сцены над всей вселенной.
Все уникальное, все волнующее и захватывающее, все иллюзии были содраны с Ряда кораблей сокровищ. Не осталось ничего, кроме грубой реальности и грязной улицы.
Хэн дошел до самого конца, повернул на проспект Звезд и потопал в центр города. Нужно было увидеть еще кое-то, хотя ему и не хотелось на это смотреть.
Не все потеряно, сказал себе Хэн. Почти все, но не все. Там и сям по пути встречались ухоженные дома, кое-какие фирмы по-прежнему работали, а некоторые из них даже как будто процветали. Но Хэн понимал, что он цепляется за соломинку. Город Коронет представлял собой тот же Ряд кораблей сокровищ, только в большем масштабе.
Разница состояла лишь в том, что Ряд был мертв, а город — еще нет. УЛИЦЫ были практически пусты. На дорогах попадались автомобили, хотя многие были разбиты и стояли там, где хозяева покинули их месяцы или годы назад. Практически на каждом углу толпились бездельники и праздношатающиеся.
И почти все прохожие были людьми. Изредка попадался селонианин или дралл. Обе расы имели свои анклавы в городе Короны, но в прежние дни это не имело большого значения. Селониане покупали товары в лавках драллов, люди ходили в гости к своим друзьям-селонианам, драллы смотрели шоу в кварталах, где жили люди.
Но не сейчас. Сейчас не было ни денег, ни работы и всем приходилось держаться настороже… и не спускать глаз с соседей.
Удивляться тут было нечему. Хэн это уже понял. Практически вся экономика Кореллии так или иначе была завязана на торговлю. Развлечения для экипажей кораблей, финансовые услуги для компаний-перевозчиков, производство и ремонт дроидов, кораблестроение и ремонт судов. Даже криминальный бизнес, и тот вращался вокруг торговли. Махинации, отмывание денег, контрабанда, взламывание дроидов, нелегальная модернизация кораблей — все это держалось на инозвездных клиентах.
В старые добрые времена любые существа свободно прилетали сюда, чтобы хорошо провести время и продать свои товары, оставив своих дроидов и свои корабли под присмотром. Зачастую посетители приобретали больше, чем собирались, — но такова уж была Кореллия. Теперь благодаря войне, благодаря параноидальному страху перед иноземцами, благодаря политике правительства, направленной против не-людей и приведшей к финансовому самоубийству, никто больше не хотел ехать в Корел-лию. Продавать стало некому, покупать нечего, да и все равно ни у кого не было кредиток.
Ближе к центру картина немного улучшилась, хотя и не особо. Здесь было больше работающих магазинов. Люди, стоявшие в очередях, имели усталый и покорный вид, никто не кипел от злости.
Хэн прошел через богатый квартал с роскошными старыми домами, который хорошо знал. Он радовался, что хотя бы это место осталось таким, как раньше, пока не заметил перемены — патрульные дроиды, установленные там и сям генераторы силового поля, камеры наблюдения, блок-посты. С неба спустился дроид-охранник и поплыл параллельным курсом. Хэн понял намек и ретировался. Кое у кого все же имелись деньги, и эти господа попросту боялись тех, у кого денег не было.
Близился полдень, когда Хэн забрел в деловой район города. Он уже подумывал о том, чтобы найти подходящее местечко и чего-нибудь перекусить, но тут услышал крики и пение. Вдруг до него дошло, что он слышит эти звуки уже несколько минут. Приближаясь к нему, они становились все громче.
Хэн оглянулся вокруг. Улица стремительно пустела. Заслышав звуки марша, прохожие быстро и тихо убирались вон. Хлопнула дверь, с грохотом опустилась оконная решетка. Из магазина, возле которого стоял Хэн, выскочил хозяин, посмотрел на улицу и протянул руку к рычагу, закрепленному на фасаде. Он повернул рычаг, и сверху начало опускаться пластиловое жалюзи.
На другой стороне улицы какая-то женщина схватила своего ребенка, повернулась и исчезла в доме. Какой-то мужчина нырнул в ближайшую таверну за секунду до того, как хозяин захлопнул дверь и начал опускать жалюзи.
Улица опустела в мгновение ока. Остался только Хэн. Слышались лишь звуки закрываемых и запираемых на замок дверей, да еще топот марширующих ног и хриплое пение. Раздался звон разбитого стакана, за которым последовал грубый хохот.
Хэн бросился было бежать в противоположном направлении, но звуки отражались от зданий и от пустых улиц, и определить направление было трудно. Он решил повернуть за ближайший угол…
И, не успев затормозить, влетел прямо в марширующую колонну, врезавшись в первый ряд. Но возбужденная толпа так перла вперед, что в первые несколько мгновений его зажало намертво и понесло вместе с потоком.
Марширующие орали во все горло — так громко, что нельзя было разобрать слов. Они были одеты в дешевые темно-коричневые униформы строгого покроя и обуты в черные ботинки с окованными металлом носками. У каждого на руке имелась черная повязка. На повязке было нарисовано стилизованное изображение оскаленного человеческого черепа с зажатым в зубах кинжалом. Ниже стояла надпись ЛИГА ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.
Все марширующие были мужчинами. Они кое-как пытались шагать в ногу, но были для этого слишком неорганизованы или слишком пьяны. От каждого несло дешевой выпивкой вперемешку с потом.
Хэн вырвался из передней шеренги и зашагал более-менее в ногу с третьим или четвертым рядом. Он стал пробираться в конец ряда, пытаясь выбраться из колонны… и никому не попасться.