— Вперед! — крикнул он, хотя и знал, что Ка-ленда его не слышит. — Вперед!
С неба посыпались горящие обломки ПМК, и Хэн стал выписывать зигзаги по тармаку, чтобы не угодить под <бомбежку>.
Фью! На этот раз лазерный луч угодил прямо в двигатель. Машину мгновенно охватило пламя, и Хэн решил, что пора выбираться. Не дожидаясь, когда колымага остановится, он отпустил руль, схватил в одну руку бластер, другой сгреб свои мини-детонаторы и бросил их в карман. После этого он отстегнул ремень и толкнул дверцу от себя.
Кубарем вылетев из машины, Хэн вскочил на ноги и во всю прыть помчался вперед, к следующему ПМК, используя свою горящую, дымящуюся машину в качестве прикрытия. Он достал второй детонатор, выставил таймер на более длительное время и осторожно катнул в направлении патрульного катера.
Хотя и малочисленная, охрана не замедлила с ответом. Хэн увидел огни приближающихся машин и летящих к космопорту ПМК. Справа харкнул сгустком энергии бластер, Хэн нырнул вниз и выстрелил в ответ.
Рванул второй детонатор. Должно быть, он откатился слишком далеко от ПМК. Вместо того чтобы взорваться, катер просто загорелся.
Хэн снова взглянул на <ДИ-крест> и успел заметить, как крохотная фигурка вскарабкалась в кабину.
Он решил, что о максимальном ущербе уже можно не думать и пора избавляться от маленьких зловредных штучек. Он достал последние три детонатора, включил таймеры и зашвырнул подальше — во все стороны, кроме той, где стоял <уродец>.
Три взрыва оказались непосильны для защитных очков, они стали совершенно черными и обратно не прояснились. Хэн снял их и с улыбкой на лице смотрел, как ДИшка пролетает над его головой и взмывает в небо. ПМК ни за что не догнать это корыто, если в кабине нормальный пилот.
Охранники окружали его. Прожектор с подлетевшего полицейского ховера осветил Хэна лучом. Хэн засмеялся, отшвырнул бластер, поднял руки вверх и стал ждать, когда его повяжут.
Миссия была выполнена.
Они нашли запасную лестницу, не слишком заваленную обломками, и сумели ее немного расчистить. Лейя поднялась по ней на четырнадцатый этаж Дворца короны.
Еще утром эти апартаменты были домом для ее семьи и ее семья была здесь, в уюте и безопасности. Теперь… теперь все они ушли отсюда, бежали Сила знает куда, и апартаменты превратились в темную, разбитую скорлупу их былого гнездышка. В разбитые окна дул холодный ветер.
Однако отсюда открывался вид на космопорт. В хороший макробинокль можно было разглядеть взрывы, сполохи бластерного огня и тусклое пламя горящих кораблей. Лейя даже увидела, как в небо взлетает <ДИ-крест>.
Но Хэна она не увидела.
И она знала, что может больше никогда его не увидеть.
<ДИ-крест> натужно поднимался в небо. Неуклюжий гибрид двух кораблей грозил в любой момент развалиться на куски. Сражаясь за свою жизнь, Бе-линди Календа гнала несчастную посудину ввысь, стараясь выбраться из атмосферы в пустоту открытого космоса. Теперь она понимала, почему этот самосклёп называется <уродцем>.
Правда, этот конкретный <уродец> был оснащен совершенно стандартными гиперпространственным приводом и навикомпьютером. В конце концов, ей удалось вывести корабль из атмосферы. Календа установила стабильный курс и принялась рассчитывать прыжок до Корусканта.
Прочитав показания навикомпьютера, она нахмурилась. Что-то было не так. Гравиметрический фон был слишком высок и продолжал расти на глазах. Пока он был не настолько силен, чтобы помешать ей уйти в гиперпространство, но скоро мог вырасти до критической отметки. В последний раз Календа видела такие цифры на учениях, вокруг крейсера-тральщика.
Чей же это может быть тральщик?
Календа, как могла, компенсировала повышенную гравитацию и приготовилась к прыжку в гиперпространство. Она переключила управление на навикомпьютер и стала ждать.
Заработали сверхсветовые двигатели. Звезды растянулись в полосы, и <ДИ-крест> вошел в гиперпространство.
Когда Лейя спускалась по лестнице, внизу ее ждал один из них — один из толпы помощников и ассистентов, которые всегда чего-то от нее хотели.
Он стоял и смотрел на нее, ожидая кивка, какого-нибудь жеста, который бы позволил ему подойти к ней. Очень юный, очень старательный, с неизменной декой, битком набитой жизненно важной информацией. Однако его рабочая одежда оставалась безупречно чистой и отглаженной, как будто и не было этого кошмарного дня. Смышленый, энергичный, безукоризненно вежливый молодой человек.
Подобные работники ждали ее повсюду, куда бы Лейя не отправлялась. Услужливые господа, обладающие некоей информацией, которой они хотели бы с ней поделиться. Господа, просившие всего две минуты ее времени. Господа, желавшие дать ей или получить от нее один маленький совет. И всем им не было никакого дела до того, что ее только что разлучили с мужем и детьми, причем, возможно, навсегда. Когда, наконец, они оставят ее в покое?
Сама Лейя, конечно, понимала, что никогда. Проблем в Галактике было много, а времени на них — мало. Множество семей было в опасности этой ночью, и все они верили, что глава государства все уладит. Лейя отогнала скорбь и стремительно шагнула к симпатичному молодому технику, который хотел ее видеть.
— О, добрый вечер, мэм!
<Для кого добрый?> подумала Лейя, но ответила чуть более вежливо: — Добрый вечер. Кажется, вы хотели мне что-то сказать?
— Да, мэм. Мне кажется, вы должны это знать. Я работаю в отделе связи. Пока нам не удалось пробиться сквозь эти помехи, но попутно я заметил, что гравиметрические сенсоры дают очень странные показания.
— Это что, настолько важно? — едким тоном спросила Лейя и тут же почувствовала себя виноватой.
— Прошу прощения, — сказала она, потирая голову. — Вырвалось непроизвольно. Пожалуйста, скажите, что я должна знать?
— А, да, мэм. Спасибо. Короче говоря, что-то сминает пространство, как крейсер-тралыцик.
Лейя мгновенно обратилась в слух. У крейсера-тралыцика было одно-единственное назначение — генерировать гравитационную энергию таким образом, чтобы вокруг него образовалось специальное физическое поле. Корабли, оказавшиеся внутри заграждающего поля, не могли бежать в гиперпространство, а если же какое-нибудь судно, идущее в гиперпространстве, пересекало его границы, корабль сразу — иногда довольно грубо — выдергивало в обычный космос.
— Продолжайте, — сказала Лейя.
— Ну, пока эффект еще очень слабый, но с каждой минутой он становится сильнее, как будто где-то включился очень мощный гравитационный генератор и он медленно прогревается. Пока поле не настолько мощное, чтобы вырвать корабль из гиперпространства или не дать туда уйти, но скоро оно усилится. Но проблема не в этом.
— А в чем же? — спросила Лейя.
— В размере зоны заграждения, госпожа. Если поле будет продолжать расти с той же скоростью, оно накроет всю Кореллианскую систему.
— Всю систему? — поразилась Лейя. — Это невозможно. Никто не может создать заграждающее поле таких размеров.
— По-видимому, кто-то все-таки может, госпожа. И когда поле включится на полную мощность, через гиперпространство никто не сможет подобраться к этой системе ближе, чем на световую неделю. Мы будем отрезаны от внешнего мира.
Молодой техник отложил деку, виновато сплел пальцы и уставился куда-то в угол. В его голосе впервые послышались нотки страха.
— Это значит, — сказал он, — что никто не придет к нам на помощь.
Лейя Органа Соло уединилась в пустой, лишенной окон комнате для совещаний напротив офиса генерал-губернатора. Сейчас это было лучшее место для нее, потому что отсюда не было видно ни неба, ни космопорта, ни звезд, которые вдруг стали такими далекими.
Ее семья исчезла — исчезла в глубинах космоса. За один-единственный день Кореллианская система оказалась охвачена бессмысленной расовой враждой. Явление, которое, казалось бы, изжито было еще тысячу поколений назад. Сосед ополчился на соседа, началась трехсторонняя бойня, и с каждой новой жертвой озлобление могло только нарастать. Кореллианский сектор отделился от Новой Республики, подав пример для других, которые захотят сделать то же самое. Лейя знала, какой тонкой была еще ткань Новой Республики. Она понимала, что очень легко разорвать эту ткань в клочья, а сшить ее обратно будет практически невозможно.