Девушка спряталась за полицейского. Один из негров рассмеялся. Второй, присмотревшись, сказал:
– Это чужая, белая. Пошли быстрее.
Они ушли, посмеиваясь, и скоро повернули за угол.
– Ну, вот видишь, – рыкнул Энглих. – Теперь убедилась, в каком ты квартале? Черт бы тебя побрал, стой на месте и жди, сейчас я принесу тебе твое барахло.
Он оставил девушку и, держась поближе к стенам домов, подошел к одному из ближайших рекламных щитов. Остановился, вглядываясь в темноту. Наконец он увидел пакет. Он был завернут в темную тряпку и отчетливо виден. Нагнувшись, он заглянул дальше под щит, но там больше ничего не было.
Он сделал четыре шага, наклонился и поднял пакет. Пальцами он нащупал внутри две пачки, стянутые резинками. Он стоял внимательно вслушиваясь.
Вдалеке слышался шум главной улицы. В стеклянных дверях дома напротив горел свет, над ними виднелось открытое, темное окно.
За его спиной раздался пронзительный женский крик.
Он замер, потом круто повернулся. Луч света ударил ему в глаза. Свет падал из открытого окна напротив и пригвоздил его к щиту. Лицо Энглиха скривилось, он заморгал, но не шевельнулся.
Чьи-то ботинки простучали по асфальту рядом, из-за дальнего щита ударил второй луч света, и спокойный голос сказал:
– Не стоит двигаться с места, парень. Ты окружен полицией.
С обеих сторон к нему приблизились мужчины с револьверами. Вдалеке послышался стук каблуков, и все стихло. Не надолго. Из-за угла вылетел автомобиль с красной мигалкой и остановился около людей, окруживших Энглиха.
– Я Энгус, лейтенант полиции, – представился человек со спокойным голосом. – Позвольте, мистер, я позабочусь об этом пакете. А теперь протяните вперед руки...
Наручники с сухим треском защелкнулись на запястьях Энглиха.
Задержанный прислушался, пробуя уловить удаляющийся стук каблуков. Но теперь уже вокруг было слишком шумно.
В соседних домах открылись двери: это местные жители – негры высыпали поглазеть на улицу.
3
Рост Джона Видаури был метр девяносто. Его профиль был самым благородным во всем Голливуде. Это был человек, располагающий к себе романтичной внешностью. Он был широкий в плечах, узкий в бедрах, талия его при этом была достойна офицера английской Королевской Гвардии. Отлично сшитый смокинг сидел на нем как влитой.
Видаури смотрел на Энглиха так, словно хотел извиниться за то, что незнаком с ним. Пит Энглих посмотрел на наручники, на свои сношенные туфли на пушистом ковре, на высокие часы с курантами и покраснел. Глаза его горели.
– Нет, я его никогда не видел, – сказал Видаури чистым, хорошо поставленным голосом и улыбнулся Энглиху.
Энгус, лейтенант в штатском, облокотился на край резного письменного стола и щелкнул пальцем по полям своей шляпы. Два других полицейских стояли у стены. Четвертый сидел у небольшого столика, на котором лежал блокнот для стенографирования.
– Ну что ж, ничего страшного, – сказал лейтенант. – Мы просто думали, что вы его случайно знаете. Нам не многое удалось вытянуть из него.
Видаури поднял брови и слегка усмехнулся:
– Правда? Вы меня удивляете.
Он собрал рюмки со столиков и начал их снова наполнять.
– Бывает, – констатировал Энгус.
– Я думал, у вас есть свои особые методы, – легко сказал Видаури, следя за тем, как виски льется в рюмки. Лейтенант осмотрел ногти на руке.
– Говорят, что мы ничего от него не узнаем, я имею в виду, что мы не узнаем ничего серьезного, мистер Видаури. Он утверждает, что его звать Пит Энглих, что когда-то он был боксером, но несколько лет не дерется. Год он без работы, а до этого был частным детективом. Он выиграл в кости немного денег, бродил по городу до тех пор, пока не попал на Нун-Стрит. Он видел, как из вашей машины вылетел какой-то пакет, и поднял его. Вот и все. Самое большее мы можем обвинить его в бродяжничестве.
– Возможно, что так оно и было, – тихо сказал Видаури. Он раздал рюмки полицейским. Потом взял свою и со вздохом поднес к губам. Каждое движение его было полно изящества. – Нет, я не знаю его, – повторил он. – Честно говоря, он не кажется мне человеком, способным облить кого-нибудь кислотой. Боюсь, что то, что вы его привезли сюда...
Пит Энглих поднял голову, посмотрел на хозяина и закончил за него:
– Большая честь для тебя, Видаури. Редко когда случается, чтобы четверо полицейских тратили время, чтобы привезти арестованного к заявителю.
Видаури широко улыбнулся:
– Мы находимся в Голливуде. Виноват не виноват, а у города есть репутация.
– Скорее была, – возразил Энглих. – Твой последний фильм принадлежит к тем, о которых не говорят вслух при дамах.
Энгус застыл. Видаури побледнел. Медленно он поставил рюмку на стол, пружинистым шагом пересек ковер и встал лицом к лицу перед арестованным.
– Это вам только кажется, – хрипло сказал он, – но я предупреждаю...
Энглих исподлобья посмотрел на него и спокойно сказал:
– Послушай, ты, шишка на ровном месте. Ты готов был заплатить тысячу из-за того, что какой-то мозгляк пригрозил облить тебя кислотой. Я нашел эти твои новенькие купюры, но они не достались мне. Вернулись к тебе. Таким образом ты, не потратив ни гроша, обеспечил себе рекламу, которая стоит десять тысяч. Вот это называется «обтяпал дельце»...
– Кончай болтать, грубиян! – взорвался Энгус.
– Кончать? – фыркнул Энглих. – Вы же хотели, чтобы я заговорил. Вот я и говорю. Потому что не переношу скряг.
Актер прерывисто дышал. Вдруг он сжал кулак и ударил арестованного в челюсть. Голова Энглиха откинулась назад, он на секунду закрыл глаза, но тут же снова открыл их и встряхнулся.
– Локоть вверх, большой палец вниз, Видаури, – холодно сказал Пит. – Если бить так, как ты, можно сломать себе пальцы.
Кинозвезда отступил назад и потряс головой, потом посмотрел на свой большой палец. На лицо его вернулся румянец, появилась слабая улыбка.
– Прошу прощения, – сказал он с сожалением. – Нижайше прошу прощения. Я не привык к грубости. А поскольку я не знаю этого человека, то увезите его отсюда, лейтенант. В наручниках. Я вел себя несколько не спортивно, не так ли?
– Скажи об этом своим друзьям по игре в теннис, – вмешался Энглих. – Меня не так-то легко сломать. Энгус подошел к нему и хлопнул по плечу:
– Пошли, парень. Ты, я вижу, не очень-то любишь приличных людей?
– Нет, я люблю мерзавцев, – отрезал Энглих.
Он встал и медленно провел ногой по пушистому ковру.
Стоящие у стены полицейские подошли к нему с двух сторон, и они вышли из салона. Энгус и четвертый полицейский замыкали шествие. На площадке у лифта все остановились.
– Что это тебе взбрело в голову лезть с ним в драку? – спросил лейтенант.
Энглях рассмеялся, потом объяснил:
– Нервы. Меня просто понесло.
Подъехал лифт, и они спустились в просторный, тихий холл. Два частных детектива, охраняющие покой жителей отеля, болтали у барьера портье.
Пит Энглих поднял скованные наручниками руки в боксерском приветствии и воскликнул:
– Как? До сих пор нет еще ловцов сенсации? Ой-ей-ей! Вот Видаури будет гневаться!..
– Пошли, весельчак! – подтолкнул его один из полицейских.
Они прошли по коридору к черному входу и попали на узкую улочку. Зашумели моторы двух автомобилей. Энглиха втолкнули на заднее сиденье первой машины. Слева от него сел Энгус, справа второй полицейский.
Обе машины медленно съехали с холма, повернули на восток и помчались по улицам. На площади у ратуши первый автомобиль повернул налево, второй поехал дальше.