А я закрыл рот и помчался домой - делиться с Алешкой еще одной новостью.
– Ты знаешь, - сказал он, открыв мне дверь и не выпуская из рук книгу, - оказывается, настоящий рыцарь, когда подъезжал на своем коне к развилке, всегда сворачивал направо. Здорово?
– Почему - здорово? По-моему, просто глупо.
– Эх ты! Он этим подчеркивал, что всегда сражается за правое дело!
Ага, подумал я, а если сворачивает налево, значит - бьется за левое дело?
– Рыцари всякие бывают, - сказал я. И поведал в двух словах о подслушанном разговоре.
Алешка нахмурился, подумал и сказал:
– В нашем районе что-то происходит.
Это я и без него понял. И пошел на кухню, чтобы выложить из сумки хлеб. Там меня ждал сюрприз: немытая посуда.
– Дим, я подумал, что не стоит ее все время мыть, - мигом оправдался Алешка. - Пообедаем - и сразу все помоем.
В принципе в его словах была логика. Но, по-моему, была и хитрость. И я решил после обеда не терять бдительности.
– Книжки забрал? - спросил Алешка.
– Забыл! Из-за этого угона. Ладно, после обеда схожу.
– Ладно уж, - великодушно предложил Алешка, - я сам схожу.
Помолчал, вздохнул и добавил:
– А ты уж посуду помой. Так уж и быть…
Вот хитрец! Но что делать? Уж очень не хотелось снова выбираться на улицу в такую погоду.
Когда Алешка пошел в жэк, я решил разобраться в своем столе, потому что, как мама говорит, в нем уже солдат с ружьем может потеряться.
Только я вытащил все ящики и разложил их на полу, в дверь затрезвонили. Это был Алешка.
– Ты что так быстро? - спросил я, - жэк, что ли, теперь угнали?
– Не, - Алешка перевел дыхание. - Чучундру встретил.
– И что? - холодно поинтересовался я. - Укусила?
Чучундрой давно прозвали во дворе и в школе дочку Вадика. За то, что она суматошная, любопытная, всюду лезет со своим острым носиком и бегающими глазками.
– Знаешь, что она сказала? Похвалилась. - И Алешка очень точно передал ее слова, которые она всегда ехидно растягивала: «Мы теперь еще больше бога-а-тые будем! У папы новый бю-изнес. На зимние каникулы в Бразю-илию поеду, на карнава-ал. Съел?»
Съел! Хватит! Информации накопилось - целый сундук. И все в нем перемешалось и перепуталось, как в маминой любимой шкатулке для ниток. Когда надо кому-нибудь из нас пришить пуговицу, мама ставит шкатулку на колени и приговаривает: «Как хорошо, когда все можно найти в одном месте». Долго в шкатулке копается, а потом идет за нитками к соседке. И за иголкой - тоже.
В общем, пора нам в этом сундуке, где «все в одном месте», порядок наводить.
Но Алешка, оказывается, не все еще выдал. Он встал в характерную для Чучундры позу - ручки за спину, голова с острым носиком вперед, язык на нижней губе:
– «Май дэд нового компайнена нашел. Он та-а-кую фирму держит!»
– А что за компаньон? - спросил я просто так, без всякого интереса.
– Англичанин какой-то. Или американец, я думаю.
– Это почему? - удивился я. Чтобы с нашим Вадиком иностранец связался… Такое только присниться может. В самом глупом сне.
– Почему, почему? Чучундра так сказала. У него имя такое. Типично американское.
– Это какое?
– Бай-бай.
Что-то знакомое мне в этом имени, похожем на кличку, послышалось. Но я отвлекся, потому что вспомнил кое-что поважнее:
– Леха, ты книжки из жэка забрал?
– А ты посуду вымыл? - оправдался Алексей Сергеич.
– Нет! - мстительно ответил я. - Решил, что уж лучше сразу всю, после ужина, ее мой младший брат вымоет!
Глава VI
Старый гараж
Утром позвонил Бонифаций. И застонал в трубку:
– Дима! Я тебя умоляю! Мы такую пьесу написали! Веселую, мудрую, задорную! Ты мне веришь? И все роли распределили. Уже репетируем! Даже наши педагоги участвуют. Веришь? А вот на главную роль - ну никого нет. Никак не подберем. Я вижу в этой роли только тебя! Ты мне веришь? Понимаешь, друг мой, ты подходишь по всем параметрам…
Тут я невольно перебил педагога:
– Это по каким же параметрам? - в моем голосе прозвучала обида. - Дурак, что ли, вылитый?
– Ну зачем же так? Просто ты и по виду, и по характеру на первый взгляд такой простодушный. А на самом деле…
– Еще глупей, да? - опять невежливо перебил я.
– Нет, я совсем не это хотел сказать. Я имел в виду твой богатый внутренний мир, глубоко скрытый от всех. До поры. А когда она, эта пора, настанет…
– Пока она настанет, Игорь Зиновьевич, у нас в школе все стены испишут: «Димка - дурак».
– Нет, ты меня не понял. Давай договоримся так: подумай до завтра, ладно? И завтра утром, на свежую голову, дай свое согласие! - и он поскорее положил трубку, чтобы не услышать в ответ мое решительное несогласие.
– Опять Бонифаций? - спросил Алешка. - Что-то это подозрительно.
– Вокруг нас теперь все подозрительно, - проворчал я.
– Что подозрительно? - спросила, входя в нашу комнату, мама. - Подозрительно, что вы до сих пор не принесли книжки.
– У них санитарный день, - не подумав, соврал Алешка. - Карантин.
– Ах так? - рассердилась и обиделась мама. - Тогда я сама зайду в жэк. После работы, усталая и голодная. С тяжелыми сумками.
– Не ходи, - мрачно предупредил Алешка. Оказывается, он соврал, подумав. - В жэке тараканов морят.
Все, можно не беспокоиться. Мама теперь этот жэк за два квартала будет обходить. Это у нас семейное. Менталитет такой. Папа мышей боится, а мама - тараканов. Она от них визжит, бледнеет и даже в обморок может упасть. Как папа от мышек.
– Ладно, - сказала мама, - так и быть, сходите сами. Раз уж вы такие сознательные. Только обязательно. И не забудьте мне веток нарезать - сколько вас просить надо?
Ох эти веточки!
У нас семья вообще такая, увлекающаяся. Папа увлекается работой, а иногда рыбалкой, Алешка - всем подряд, а мама - цветами. Она все подоконники заставила горшками. Но цветы у нее почему-то плоховато приживаются. Растут-то они хорошо, быстро, но только исключительно вверх - тощие такие и длинные. И мама все время втыкает в горшки колышки и подвязывает к ним хилые стебельки цветными бантиками. Издалека даже красиво получается - будто на окне на худосочных палках распустились цветы.
А потом стебельки окончательно никнут и жалобно сгибаются до подоконника. А колышки - совсем наоборот. Они пускают корни и распускают листочки, стараясь побыстрее превратиться в деревья. Пока их не выкинули.
Папа сколько раз маме предлагал:
– Ну что ты мучаешься, ну не растут цветы - пусть растут деревья. Они у тебя дают дружные всходы. Ты еще привей на них какие-нибудь вечнозеленые фрукты. Представляешь? Ни у кого на свете не зеленеет на подоконнике роща, а у тебя зеленеет. И плодоносит круглый год. Лешк, скажи, здорово, а?
– Ага! - подначивал Лешка. - Я еще голубей с воронами наловлю. И рассажу на ветках. Можно и скворечник приколотить. К шкафу.
Но мама на эти подначки - ноль внимания. Вырывает деревья вместе с цветами, сажает новые цветы и посылает нас за новыми ветками для колышков.
Мы обычно срезаем их в овраге. Это не очень хорошее место в наших окрестностях. Когда-то, на заре перестройки, на краю оврага начали строительство. Нарыли всяких траншей, навозили бетонных плит, тонны железа - и бросили. Некоторые жильцы сначала очень обрадовались и понаставили там на свободных местах «ракушки» для своих машин. Но их, конечно, вскоре убрали - неположено. И остался там высоченный ржавый кран на ржавых рельсах и один заброшенный гараж, который какой-то шустрый жилец успел построить из кирпича и бетона. Его снести не смогли, а просто заколотили и забросили. Вот за этим гаражом, прямо на склоне оврага, росли очень подходящие кусты. И с них мы обычно срезали ветки для маминых хилых питомцев…
Мы решили сначала нарезать веток, а уж потом сходить в жэк.