Золенберг не дал ему продолжить, удивленно спросив:
— «Волчье логово»?.. Что это еще такое?..
Геринг усмехнулся.
— Пока ты, дорогой Олаф, скорбил по умершей супруге, у тебя под носом «Организация Тодта» построила секретный бункер для фюрера. Если даже ты, живущий неподалеку, ничего не заподозрил, то, значит, наша маскировка сработала отлично… Браво, Гиммлер!..
— И где этот бункер находится?
— Это военная тайна, дорогой Олаф… Но тебе так и быть скажу — в лесу Герлиц, неподалеку от Растенбурга. На тот случай, если все же строительство скрыть не удастся, будет пущен слух о том, что ведется стройка химического завода «Аскания».
— Да, СС свое дело знает, — покачал головой Золенберг. — Так что ты говорил про совещание?..
— На нем, — продолжил Геринг, — решался вопрос о судьбе оккупированных земель. Было решено разделить захваченные территории на несколько округов, с гауляйтером во главе каждого. Их будет назначать лично фюрер. После совещания я имел с ним приватную беседу…
Золенберг подумал было, что Геринг рекомендовал его Гитлеру в качестве одного из гауляйтеров и теперь будет уговаривать его занять эту должность, но ошибся.
— …В свое время я охотился в Беловежской пуще и сумел убедиться в том, что этот огромный лесной массив в самом центре Европы представляет собой идеальное место для охоты. — Геринг внимательно смотрел на своего старого друга. — Я хочу расширить его…
— Каким образом? — спросил Золенберг, пытаясь понять для себя, к чему же клонит рейхсмаршал. Он понимал, что Герман что-то задумал, и не последняя роль в этой задумке отводилась ему, Олафу Золенбергу. Не зря же рейхсмаршал приехал к нему в гости в столь решающий момент наступления немецких армий на востоке.
— Неподалеку от Беловежской пущи находятся Кнышиньская и Ромницкая пущи, а также Августовские леса. Они отделены от Беловежья полями, на которых местные крестьяне выращивают пшеницу. Я предложил фюреру свой план, и он согласился с ним. План включает в себя мероприятия по соединению всех лесных массивов в единый огромный лес. Мы засадим пространство между пущами новыми деревьями, запустим в этот новый лес животных. Представляешь, какие это будут охотничьи угодья? Также там можно будет построить великолепные дома отдыха. Но, как ты понимаешь, этот план потребует колоссальных усилий по его претворению в жизнь.
— И какую же роль в его выполнении ты отвел мне, дорогой Герман? — Начинающий все понимать Золенберг хотел быстрее убедиться в своей догадке.
— Роль главного координатора. В твое распоряжение будут предоставлены все имеющиеся в районе войсковые соединения, отряды СС и тысячи русских военнопленных. Подчиняться ты будешь только мне, и никому больше. Делай все, что посчитаешь нужным. Помни, для нас важна только цель. Какие средства ты будешь использовать для ее достижения и какой ценой ты достигнешь ее — тебя не должно волновать. Так что — ты согласен?..
— Перед тем как ответить, я хочу задать тебе еще один вопрос, Герман.
— Слушаю тебя… — Геринг внутренне напрягся, ожидая от Золенберга какого-то подвоха.
— А что делать с жителями тех деревень, которые расположены в зоне?
— О, тебе ли этого не знать, друг мой!.. — рассмеялся рейхсмаршал, расслабившись. — Сами деревни сжечь, тех же, кто будет сопротивляться, — ликвидировать, ну а оставшихся — отправить в концлагеря. Их создание также предусмотрено планом. Никто лучше тебя в Германии этого не может делать, дорогой Олаф, не так ли?..
Золенберг думал недолго. Со времени смерти жены прошло больше года, боль немного притупилась, стихла. Марту было уже не вернуть, как было не вернуть и прожитые вместе с ней годы. Он уже давно смирился с тем обстоятельством, что ему нужно найти в себе силы как-то жить дальше.
— Хорошо, я согласен…
— Вот и прекрасно. Я уже распорядился, чтобы завтра за тобой прилетел самолет.
— Самолет?.. Уже завтра?..
— Ситуация на фронте меняется стремительно, ждать некогда. Вылетишь в Белосток на рассвете. Все необходимые бумаги по подтверждению твоих полномочий, а также сам план операции уже подготовлены и находятся у капитана Неймара в портфеле. Он передаст его тебе непосредственно перед вылетом.
— Неймар что — в курсе операции? — недовольно спросил Золенберг.
— Только в общих чертах. Деталей он, естественно, не знает.
— Понятно. Значит, завтра, на рассвете…
— Да, будь готов… — Геринг вылил из своего бокала остатки вина в костер. — Ну а теперь, друг мой, когда мы все обсудили, пора вернуться и закончить это затянувшееся веселье, иначе завтра мы на целый день будем выведены из строя.