— Он? — спрашивает она в замешательстве.
— Мужчина, с которым ты переспала. Кто он, Джинни?
— Я действительно не думаю, что нам следует говорить об этом, Карсон. Я взрослая женщина, и моя сексуальная жизнь тебя не касается…
— Твоя сексуальная жизнь? Иисус Христос! Их было больше одного, Джинни? — я рычу, не чувствуя ничего, кроме боли внутри.
— Больше одного чего? — раздражённо спрашивает она.
— Между твоих ног было несколько мужчин?
— Карсон! Я только что сказала, что не буду говорить об этом с тобой!
— Ты ответишь на грёбаный вопрос. Я закончил играть в игры. Ты ещё этого не осознала, но тебе нужно это сделать.
— Что мне нужно понять?
— Ты моя, и я устал ждать — видимо, я слишком долго ждал.
— Я твоя?
— Точно.
— Когда ты решил, что я твоя, Карсон? — спрашивает она, и мне кажется, что я слышу нотки гнева в её голосе. Я поступаю неправильно и знаю это, но я зашёл слишком далеко, чтобы повернуть назад.
— С той ночи в твой восемнадцатый день рождения, когда я впервые попробовал твои губы.
— С тех пор как… Карсон.
— Что? — рычу я, не собираясь отступать.
— Это было почти четыре года назад! Завтра исполнится четыре года!
— Этот факт ничего не меняет. Я сразу понял, что ты моя, Джинни.
— Тебе не кажется, что ты мог бы мне сказать?
— Я пытался дать тебе время вырасти и немного расправить крылья. Я был в долгу перед твоим отцом и перед тобой, даже если это убивало меня.
— Мне было восемнадцать! Большинство людей считают это возрастом взрослого! — она фыркает, явно злясь.
— Тебе едва ли стукнуло восемнадцать. Тебе нужно было время, чтобы осознать себя, — рычу я, расстраиваясь. Она никогда не поймёт, сколько самообладания мне потребовалось, чтобы отпустить её в колледж после того поцелуя. Сколько дисциплины потребовалось, чтобы не заявить права на неё прямо тогда. Она также не могла понять, насколько меня убивает осознание того, что в это время она отдала своё тело другому мужчине. Ненавижу, что я ждал так долго. Я должен был заявить права на неё тогда и сделать её беременной моим ребёнком. Если бы я это сделал, Джинни никогда бы не стала искать утешения где-либо еще. У неё были бы я и наш ребёнок, и это всё, чего она когда-либо хотела.
Я облажался. Я должен это исправить.
— Итак, ты отпустил меня, позволив мне думать, что поцелуй был пустяком… что ты не интересовался мной… вот так.
— Мне пришлось. Это было для твоего же блага.
— Моё личное благо значит. Как мило с твоей стороны решить, что для меня хорошо, Карсон! Ты мог бы хотя бы спросить меня, как я отношусь к твоему плану! — рычит она, расстёгивает ремень безопасности и поворачивается, чтобы посмотреть на меня. — Приходила ли тебе эта мысль когда-нибудь в голову, когда ты принимал важные решения относительно моей жизни?
— Я делал свою работу, Джинни! — я рычу в ответ, не обдумывая слов, и вздрагиваю от того, как они звучат.
— Твою работу?
— Я твой опекун, Джинни. Моя работа — убедиться, что ты…
— Что я что? Что я смогу расправить крылья? Что первый поцелуй, который я дарю мужчине, ощущается как отказ, когда он не удосуживается отреагировать на него и продолжает вести себя так, будто это ничего не значит?
— Джинни, ты должна понять… — начинаю я, чувствуя оборонительную позицию.
— Я понимаю, что ты сумасшедший. Ты, видимо, четыре года назад решил, что я твоя, но так и не раскрыл мне этого секрета!
— Чёрт возьми, Джинни!
— Теперь ты ведёшь себя как пещерный человек, потому что какой-то безликий человек получил то, что ты захотел много лет назад, но опять же… не удосужился мне сказать! Я права, Карсон? Ты знаешь, я недостаточно взрослая, чтобы разобраться в этих вещах самостоятельно, мне нужна твоя помощь. В конце концов, это твоя чёртова работа!
— Джинни… — я останавливаюсь, не зная, как объяснить ей всё, не ухудшив ситуацию. Я понимаю, что она расстроена, но, чёрт возьми… я тоже! Однако прежде чем я успеваю, она поворачивается и открывает дверь грузовика. — Куда ты идёшь? — рявкаю я.
— Я иду домой! Я внезапно почувствовала необходимость расправить крылья! — бормочет она, выпрыгивая из грузовика и хлопая дверью.
Джинни уходит, но идёт в противоположную сторону от дома. Если она думает, что сможет вернуться к тому симпатичному мальчику в городе, ей придётся подумать ещё раз. Я выхожу и подхожу к ней, мои длинные ноги сокращают расстояние, прежде чем она успевает отойти слишком далеко от меня.