Опа знала также бывших помещпков-крепостпиков этой округи — графов фон Шёнберг. Они находились в располо-яюниом неподалеку Вексельбурге или в своем замке в Глаухау, где проматывали деньги, которые крестьяне вы-пуяедены были им выплачивать как выкуп за свое осво-боящепие. В самом Видерау у семьи Шёнберг был охотничий домик; сюда опи приезжали охотиться и тогда для работы загонщиками нанимали деревенских ребят. В коля-gko, запряженной четверкой лошадей, господа лихо мчались через все село, ничуть не беспокоясь о детях, которые с громким криком спасались от лошадей, скакавших по деревенской улице. Этих господ Клара люто ненавидела.
Отца она обожала. О нем Клара всю жизнь не могла говорить без умиления. Но ближе ее душе была мать, умная, сильная, энергичная женщина, открытая натура, стремившаяся к активной общественной деятельности. Жозефина Эйснер была второй женой Готтфрида Эйснера. Он женился на ней, когда его дети от первого брака уже выросли. Жозефина выросла в благополучной буржуазной семье. Она была вдовой лейпцигского врача. Сельские жители с уважением относились к напоминавшей им иностранку горожанке, чаще всего одевавшейся в изящное черное платье с белоснежным воротничком, обращались к ней не иначе как «мадам Эйснер».
Отец Жозефины был француз, Жан Доминик Виталь, воспитанник Сен-Сирской офицерской школы Наполеона I, страстный приверженец французской революции, высокообразованный человек, знавший несколько иностранных языков. На протяжении ряда лет он был личным адъютантом императора. Из его рук Виталь получил многие награды и был послан с дипломатической миссией в Италию. Он оставил Наполеона, когда убедился, что император, в котором ранее видел героя, по сути дела, жестокий деспот и властолюбивый завоеватель, который собственный народ угнетает так же немилосердно, как и другие порабощенные им нации. Во время странствий по дорогам войны Виталь встретился с дочерью лейпцигского перчаточника. Они полюбили друг друга, и Жан остался в Лейпциге профессором французского и итальянского языков. Он умер, когда Кларе было семь лет. Встречалась ли она со своим дедом, это осталось неизвестным, но зато она хорошо знала бабушку, фрау Виталь, которая до конца жизни (она умерла в 1875 году) жила в Лейпциге и поддерживала самые тес-пые дружеские отношения с семьей своей дочери. От бабушки Клара узнала об интересной и бурной жизни своего деда.
Жан Доминик Виталь вырос во время французской буржуазной революции. Он много путешествовал по разным странам и, естественно, резко выделялся на фоне среды немецких бюргеров с ее мелкими, ничтожными интересами.
Виталь легко занял довольно видное место в духовной жизни Лейпцига. Он пе только пользовался широкой известностью как великолепный педагог, стать учениками которого добивались многие, но был переводчиком и автором ряда учебников, поддерживал связи с крупнейшими деятелями домартовского периода (до революции 1848 года в Германии.— Прим, перев.). В его доме бывали представители «Молодой Германии», прогрессивного литературного течения начала тридцатых годов прошлого столетия, например Карл Гуцков и Генрих Лаубе, композитор Густав Альберт Лортцинг.
В этой среде с ее многообразным, богатым духовным миром под непосредственным заботливым руководством отца росла и воспитывалась умная, темпераментная, тонко чувствующая Жозефина. Она не только получила блестящее образование, но приобрела широкий кругозор. Вместе с отцом восторгалась она французской революцией и разделяла его отвращение к любого рода тирании. Не было поэтому ничего удивительного ни в том, что двадцати-шестилстняя Жозефина активно участвовала в событиях 1848 года и была связана с буржуазно-демократическими кругами, ни в том, что она стала решительным сторонником женской эмансипации и жадно поглощала романы Жорж Санд, которая в те времена являлась наиболее видным поборником равноправия женщин.
В таком же духе воспитывала Жозефина Эйснер своих детей: пробуждала в них жажду знания, стремление к образованию, учила их гуманизму, любить идеалы братства и свободы. Часто она рассказывала им о боевых дпях французской революции, разучивала «Марсельезу».
Ее усилия не пропали даром. Особенно живой отклик они нашли у старшей дочери. Именно под влиянием матери было предрешено, что Клара станет учительницей.
Надо полагать, этой женщине было нелегко покинуть Лейпциг и последовать за Готтфридом Эйснером в его далекую захолустную деревню. То, что она и здесь смогла не только заниматься общественной деятельностью, но и полностью сохранить свойственное ей свободолюбие, свидетельствует о мужестве Жозефины, ее сильном характере. К счастью, у Жозефины нашелся единомышленник, сельский врач Шютценмейстер, под предводительством которого крестьяне деревни Видерау весной 1849 года направились в Дрезден на помощь вспыхнувшему там восстанию. Когда в шестидесятых годах в Германии вновь широкое распространение получила вольная гимнастика, Жозефина и Шютцецмейстер создали женское гимнастическое общество. Среди первых трех гимнасток были ее дочери — старшая Клара и младшая Гертруда. Позднее Жозефина организовала женское общество и поддерживала контакты с основанным Луизой Отто-Петерс и Августой Шмидт буржуазным немецким женским движением.
Из-за разных мировоззрений между родителями Клары нередко возникали долгие горячие споры. Родительский дом, рассказывала Клара, часто превращался в дискуссионный клуб. Школьному учителю было неприятно, что его жена, к взглядам которой он в общем относился терпимо, настроена весьма критически по отношению к церкви и проводимым ею мероприятиям и часто не скрывает этого даже в присутствии священника. Сам он был правоверным протестантом. Однако, несмотря на это, между супругами царило сердечное согласие, и они были всегда единодушны, если речь шла о том, чтобы прийти кому-либо на помощь. И Жозефина направлялась в жилища бедняков, чтобы снабдить их небольшой суммой денег, одеждой, горячей пищей, помочь больным.
Во время этих визитов ее часто сопровождали дети. Как и муж, Жозефина старалась все делать для того, чтобы помощь не воспринималась как унижение. Оба они относились к беднякам не как благотворители, а как друзья и в том же духе воспитывали своих детей. Дети Жозефины не только играли со своими сверстниками на деревенской улице, по чувствовали себя как дома и в жилищах чулочников, и у бедных крестьян. Особенно непринужденно вела себя Клара. Она любила животных и частенько играла с ними на конюшне или в сарае.
Из троих детей, родившихся у Эйснера от второго брака, Клара, появившаяся на свет 5 июля 1857 года, была старшей. Она росла вместе с братом Артуром и сестрой Герт-г рудой. Старших сводных братьев и сестер она знала мало: перед ее рождением они покинули родительский дом и в дальнейшей жизни Клары не играли никакой роли. Гертруда в свое время сделала, как принято говорить в бурзку-азной среде, «хорошую партию», выйдя замуж за человека, ставшего впоследствии директором фабрики, и ее целиком поглотили мещанские, обывательские интересы. Хотя со своей родной сестрой Клара и поддерживала хорошие отношения, внутренне, духовно они всегда были друг другу чужими. Зато брата Артура Клара горячо любила. С ним делила она радость, детских игр, вместе шалили, вместе учились и позднее никогда не порывали связей.
Артур стал, как и его отец, учителем. По рассказам Клары, он всю жизнь оставался убежденным демократом и пацифистом. Артур имел довольно широкие политические связи и, несмотря на известные разногласия между ним и Кларой по идеологическим вопросам, в общем он всегда был па ее стороне. Клара очень любила детей Артура, особенно его дочь Элизабет, которая часто гостила у своей тети. Лишь однажды отношения между братом и сестрой подверглись серьезному испытанию. Это было перед первой мировой войной, когда Клара приехала в гости к брату, учительствовавшему тогда в Лейпциге. В честь ее приезда тозарищи ночью па балконе квартиры Артура водрузили красный флаг. Местное начальство подняло большой шум, и Артур Эйснер, и без того бывший у него на плохом счету, чуть не поплатился своим местом.