— Добрый вечер, мисс Бронте, — раздался голос Хитчмена.
Я повернулась и увидела, что он сидит в лодке позади меня.
Призрачные отсветы океана играли на его лице, освещая обычную сардоническую улыбку.
Во мне всколыхнулся ужас.
— Где дети?
— Рядом с вами, — сказал Хитчмен.
Теперь я осознала теплые, прижатые ко мне тельца. Вики и Берти лежали под тем же одеялом, что и я. В лунном свете их личики казались очень бледными. Веки девочки подрагивали. Берти всхлипывал. Я почувствовала, что они зашевелились.
— Как долго я спала? — спросила я, стараясь говорить спокойно и скрыть страх, чтобы не пробудить подозрений Хитчмена.
— Достаточно долго, — услышала я в ответ.
У меня оборвалось сердце. Выходило, что я проспала весь день. Теперь королева уже должна была знать, что дети и я исчезли, и мистер Слейд должен был начать розыски, однако никто нас не спас.
— Где мы? — спросила я.
— В Северном море, — сказал Хитчмен.
Я посмотрела назад мимо гребущего Ника, пока наша лодка скользила по воде. На отдаленном берегу мерцали огоньки. Моя надежда, что мистер Слейд выручит меня, истончилась еще более.
— Куда мы направляемся? — сказала я.
— На встречу с Куаном.
Впереди замаячил темный силуэт парохода, стоящего на якоре. Я заключила, что это судно, украденное Куаном у торговцев опиумом, которое доставило его в Англию. На палубе горели фонари. Скелеты мачт поддерживали изношенные непогодой паруса на снастях, казавшихся паутиной гигантского паука. Внушительные изогнутые рулевые рубки создавали ощущение скрытой силы. Высокая труба пронзала небеса. Ник подвел нашу лодку к борту, с которого свисала веревочная лестница.
— Лезьте, мисс Бронте! — скомандовал Хитчмен.
Все еще обессиленная опиумом, испытывая тошноту и трепеща от страха, я вскарабкалась по лестнице. Корпус корабля был весь в шрамах от долгих плаваний, весь в ракушках, водорослях и дырах, просверленных червями. Двое китайских матросов втащили меня на борт. Их узкие враждебные глаза смотрели на меня в упор; за поясами у них были пистолеты и кинжалы. На палубе оказалось еще много китайцев. У меня возникло ощущение, будто я попала в чужую страну. Меня снедало отчаяние: я знала, что мистеру Слейду никогда меня здесь не найти.
Хитчмен, Ник и матросы втащили на палубу Вики и Берти, а затем и лодку. Хитчмен сказал:
— Идемте, мисс Бронте. Я покажу вам, где вы будете жить во время нашего путешествия в Китай.
Китай! Меня пронзил ужас. Я и вообразить не могла, что дело дойдет до подобного! Хитчмен и Ник снесли детей по лестничке под палубу. Моя ответственность за Вики и Берти перевешивала страх за саму себя. Я никак не могла допустить, чтобы с детьми произошло что-либо дурное. Я последовала за ними в узкий проход, где пахло угольным дымом, дегтем и рыбой вдобавок к тем запахам, которые испускают тела людей, живущих скученно и в тесноте. Мы вошли в крохотную каморку с четырьмя нарами, прибитыми к стенам, умывальником и круглым окошком.
— Займитесь детьми, — сказал Хитчмен, укладывая их с помощью Ника на нижние нары. Они теперь беспокойно шевелились и позевывали. — Добейтесь, чтобы они вели себя тихо. Ник принесет вам еду и воду. Все остальное, что вам требуется, вы найдете в ящиках под нарами.
Они ушли. Я раскутала Вики и Берти. Во сне они обмочились, и рубашечки на них были мокры насквозь. В ящике я нашла детскую одежду и кое-что для себя куда лучшего качества, чем то, что я обычно носила. Куан прекрасно нас обеспечил. Но это только расстроило меня, а не утешило. Последнее подтверждение, что я действительно отправляюсь в долгое путешествие. Ник принес хлеб, сыр, холодное мясо и кувшин воды. Я обтерла детей и одела их.
— Мисс Бронте, — пробормотала Вики, — где мы?
Я почувствовала страшную жалость к ней и вину, даже еще более страшную.
— На корабле.
— Что мы тут делаем? — Вики села, протирая глаза. — Я плохо себя чувствую. Куда мы плывем?
У меня не хватило духа ответить ей.
— Где мама? — требовательно спросил Берти. Я попыталась надеть на него башмачки, но он меня брыкнул. — Уходи! Я хочу к маме!
— Мне очень жаль, но вашей мамы здесь нет. — Не представляя, как мне удастся сладить с ним, я прибегла к прямой лжи: — Будьте пай-мальчиком, и вы скоро ее увидите.
Берти принялся плакать и вопить: