Выбрать главу

Вы себе представляете в какую ярость пришел начальник? "Это что за херовина такая - часы со Шмидтом, - набросился он на помощника, растерянно разводившего руками. - Разберись, кто там безобразничает, и доложи. Даю тебе час, а не то смотри у меня!"

Не прошло и часа, как помощник вновь возник перед грозными очами шефа.

-  Разобрался?

-  Так точно. Это - проделки Кекушева.

-  Кекушева? А при чем тут Кекушев?

-  Именно он и причем, - пролепетал помощник. - Кекушев летает первым механиком на самолете Головина. Головин летит по маршруту Архангельск - мыс Шмидта. Я сверил время посадки самолета в каждом порту с датами радиограмм. Они уходят или в тот же день, или на следующий.

-  Ладно. Иди работай. Вернется Головин, Кекушева немедленно ко мне.

Наверное, многие из вас слышали о Кекушеве. Николай Львович человек был неординарный и прославился не только как блестящий знаток авиационной техники, но и великий мастер розыгрышей. Возможно поэтому жертвы его не всегда безобидных шуток прозвали Кекушева Леопардычем.

Секрет загадочных радиограмм скоро раскрылся. Прилетев в Игарку - это был первый аэродром посадки самолета Головина, экипаж, как обычно, отправился в аэропортовскую столовую, где его ждал традиционный обед из копченой рыбы, наваристого борща и жаркого из оленины. Борттехник, как обычно, захватил с собой объемистую флягу со спиртом, именуемую "конспектом" (бидон со спиртом, находившийся на борту, именовался "первоисточником"). Наполнили кружки, произнесли первый тост за всех летающих в Арктике, и трапеза началась. Поговорили о московских новостях, о погоде на маршруте, о дамах, а когда, разомлев, запели любимую песню "Летят утки и два гуся", Кекушев, обняв за плечи начальника аэропорта, жарко зашептал ему в ухо: "Слушай, Петрович, ты же знаешь, как я тебя уважаю. Так вот, поделюсь с тобой одним важным секретом. Пока это тайна, и ты смотри никому ни гу-гу. Проговоришься - подведешь меня под монастырь".

Начальник поклялся, что ни одна душа об этом не узнает.

-  Тогда слушай. Второй часовой завод приготовил полярникам сюрприз: новые часы. Да не простые, а особенные. Корпус изготовили из дюраля списанных полярных самолетов, а на циферблате вместо цифр изображены портреты полярных летчиков-героев: Водопьянова, Мазурука, Слепнева и других. А в центре циферблата имеется маленькое окошечко, из которого каждый час выглядывает голова Шмидта и называет время. Снизу сделана подсветка в виде северного сияния. Часов, понимаешь, изготовлено немного, на всех не хватит, но если ты поторопишься, дашь радиограмму в политуправление Главсевморпути с обоснованной просьбой - думаю, тебя уважут.

На следующее утро радист "отбил" в Москву соответствующую радиограмму.

Успех окрылил Леопардыча, и начальник каждого следующего аэропорта, посвященный в "тайну" необыкновенных часов, немедленно извещал Москву о своей просьбе.

Кекушев отделался выговором, но вся Арктика еще долго хохотала, вспоминая историю "часов со Шмидтом".

31 октября с очередным самолетом прилетел Водопьянов. На мой вопрос о самочувствии он только отмахнулся.

-  Заживет как на собаке, - буркнул он, усаживаясь за столом в кают-компании.

-  Ну так что же будем делать, Михал Васильич, - сказал Сомов. - Еще одна такая "бомбежка" и нам хана. Может, попробуем все же уговорить Задкова посадить машину на льдину?

-  Боюсь, полосы не хватит. Не дай бог еще одна авария, и тогда мне головы не сносить.

-  Хватит полосы, - уверенно сказал Комаров. - Поднатужимся, еще метров двести расчистим и будет порядок - хоть Ту-4 сажайте.

-  Ну смотри, Комар, на тебе вся ответственность. Значит, решаем: даем Задкову добро. - Водопьянов допил кружку с крепко заваренным чаем, закурил и пробасил: - Доктор, а у меня для тебя подарок. Чуть не забыл.

Он вышел из палатки и вскоре вернулся, держа в руках два больших свертка. Когда их освободили от промасленной бумаги, перед моим восхищенным взором появились два огромных примуса, сверкавших начищенной медью пузатых пятилитровых бачков.

-  Вот держи. Они тебе хорошими помощниками будут.

Мы мигом заправили бачки бензином, погрели горелки, покачали поршнями, и палатка заполнилась басовитым гудением чудо-агрегатов.

-  Ну, Михал Васильевич, потрафили вы мне. О лучшем подарке и мечтать нельзя.

-  Ладно благодарить. Пользуйся ими на здоровье, да корми ребят повкуснее.