Вдохновленный миляевским рассказом, я решил пополнить свои знания в сомовской библиотеке. Без труда отыскав книгу "Ломоносов и Арктика", я сразу наткнулся на известные ломоносовские стихи:
Что зыблет ясный ночью луч?
Что тонкий пламень в твердь разит?
Как молния без грозных туч
Стремится от земли в зенит.
В 1753 году в трактате "Слово о явлениях воздушных и электрической силы" М. Ломоносов предположил, что сияния имеют электрическое происхождение. Возникают они над открытым морем, "теплоту изрыгающем", в результате трения, поднимающегося над открытой водой теплого воздуха со встречными потоками холодного.
Несмотря на несовершенство и примитивность приборов, имевшихся в его распоряжении, Ломоносову удалось произвести первые измерения высоты северных сияний и их классифицировать.
Это позволило ему написать: "Франклинова загадка о северном сиянии, которого он в тех же письмах (Б. Франклин. Письма об электричестве, 1750 г. - В. В.) несколькими словами касается, от моей теории весьма разнится. Ибо он материю электрическую для произведения северного сияния от жаркого пояса привлечь старается, я довольную нахожу в самом том месте, то есть эфир, везде присутствующий. Он места ее не определяет; выше атмосферы полагаю. Он не объявляет, каким она способом производится; я изъясняю понятным образом. Он не утверждает доводами, я сверх того истолкованием явлений подтверждаю".
30 ноября.
Арктика не прощает небрежности и тем более ошибок, за которые порой приходится жестоко расплачиваться. Сегодня действие этой заповеди ощутили на себе наши ледоисследователи. По программе сегодня им предстояло бурение на годовалом льду. Поскольку толщина нашего пака аж три метра, Гурий и Ваня, одевшись потеплее, отправились на восточный край поля. Ориентируясь по вешкам, они перевалили через небольшую гряду торосов, чтобы выбраться на однолетнюю льдину.
Пройдя еще метров двести, они обернулись. Лампочка, ярко светившая на верхушке радиомачты, исчезла. Однако они решили не возвращаться, рассчитывая на вешки, которые должны были торчать где-то поблизости. Но как ни светили они "летучей мышью", вешки как "в землю провалились". Особенно обидно было, что дорога была знакомой - они не раз ходили по ней проводить наблюдения в светлое время, а сейчас бродили они долго. Так не хотелось возвращаться с пустыми руками.
- Пойдем вперед, - решил Гурий, - рано или поздно мы наверняка упремся в груду торосов, образовавшихся у кромки нашего поля.
Но где же эта знакомая гряда торосов? Пройдя шагов сто, они наткнулись на торосистую гряду. Но это были совсем другие, совершенно незнакомые торосы. Может быть свет фонаря исказил их очертания? Нет, торосы были явно "не те". Дальнейшие события красочно описал в своем дневнике Яковлев:
"Неожиданно впереди мелькнули два каких-то желтоватых пятна, которые почему-то в моем сознании сразу превратились в двух медведей. Один из них как будто спит, другой лежит.
Моментально бросив бур и инструменты на снег, я вытащил пистолет. Ваня, не раздумывая, последовал моему примеру. Правда, мы не очень испугались, так как два пистолета - защита надежная.
Однако какую же избрать тактику? Наступать или отходить? Решили, что отступать неосмотрительно, так как, если это действительно медведи, так они бесшумно погонятся и могут снять с нас скальпы. Лучше встретить опасность лицом к лицу, как и подобает "храбрым полярникам". Мы не могли уличить друг друга в трусости или, наоборот, позавидовать отменной храбрости, так как в темноте не было видно, как ведут себя дула наших пистолетов, неподвижны они или вычерчивают замысловатые фигуры, выдавая наше душевное состояние. Проходит минута, другая... А мы все стоим с поднятыми пистолетами, а желтые пятна к нам не приближаются... хотя, кажется, шевелятся. Неужели мы так и будем стоять друг против друга, пока не замерзнем? Нет, надо двинуться навстречу неизвестной опасности. Сделали несколько шагов. Ноги слушаются не очень охотно. Опять останавливаемся, напряженно вглядываемся, но противник как будто не идет на сближение. Тихо, слышно только, как учащенно стучит сердце. Еще два-три шага, и снова остановка. Пистолеты направлены прямо на чуть виднеющиеся пятна. Да, как будто это два медведя. Что делать? Может быть, уже стрелять? Еще миг, еще шаг, почему-то уж очень маленький, - и два несчастных Аякса остановились как вкопанные. Наш фонарь неожиданно выхватывает из темноты... две бочки из-под горючего... Одна из них стоит, а другая лежит возле нее. Обе полузанесены снегом, поэтому контуры их совершенно размыты".