Вскоре он возвратился вместе с Сомовым. Михаил Михайлович первым делом попробовал воду на вкус и, убедившись, что она пресная, успокоился.
- Пожалуй, придется вам перебираться на время в другую палатку. Только вот в какую? Только одна комаровская мастерская свободна. Вот там и располагайтесь. Она, правда, поизносилась и там довольно прохладно, но уж потерпите малость. Обложите ее снежными кирпичами и грейте паяльной лампой. Только не забудьте дверь в вашей палатке пошире открыть. Пусть дед-мороз постарается. Думаю, за два-три дня все замерзнет и сможете вернуться к своим пенатам.
Захватив с собой все самое необходимое, мы поплелись в палатку-мастерскую. Вид у нее был аховый. В протершийся брезент просвечивали звезды. Снежная прокладка отсутствовала. Мы стояли посреди палатки, удрученно поглядывая друг на друга.
- Ну что, так и будем стучать зубами, - сказал, поеживаясь, Дмитриев, - берите лопаты и начнем утепляться.
Заготовив из ближайшего сугроба десятка три снежных блоков, мы тщательно обложили ими со всех сторон палатку, а тем временем Петров приволок несколько запасных оленьих шкур со склада, расстелил их на полу и зажег паяльную лампу.
- Ничего, не замерзнем, - убежденно сказал Гудкович, отогревая над лампой застывшие руки. - Теперь вся надежда на деда-мороза. Надеюсь, он не подведет.
- Сейчас приготовлю чайку, - сказал я, - и на покой. Похлебав наскоро чайку, мы, не снимая курток и свитеров, забрались с головой в спальные мешки. Петров пожелал нам приятных сновидений и, погасив лампу, пошел охранять лагерный покой. Под утро мне приснился страшный сон. Я готовлю обед и вдруг обнаруживаю, что со стола исчезло все мясо. Переполошившись, бегу на склад. Стеллаж пуст, куда-то подевались все оленьи туши. Только вроде бы одна торчит из-под снега. Я попытался выдернуть ее из сугроба, и тут она как зарычит и превращается в медведя. Хочу бежать, а ноги словно приросли к сугробу. Медведь бросился на меня и ухватил зубами за нос. Я вскрикнул и проснулся. В палатке - кромешная тьма. Сладко похрапывал Саша Дмитриев. Постанывал во сне Зяма. Но почему так сильно болит нос? "Неужели отморозил?" - мелькнула мысль, и я, нащупав рукой рукавицу, остервенело принялся тереть нос. Видимо, во сне я раскрылся и едва его не отморозил. И неудивительно: термометр, лежавший у изголовья, показывал минус тридцать пять. Обезопасив свой драгоценный нос, я снова забился с головой в мешок и вскоре задремал.
Утром, когда Петров просунул в палатку голову и гаркнул во весь голос "Подъем!", со всех коек раздались умоляющие голоса:
- Ванечка, милый, разведи "паялку".
Петров добросовестно накачал паяльную лампу и она низко загудела, изрыгая голубоватое пламя. Столбик ртути ожил и весело полез вверх, остановившись на отметке -5°.
- А ведь сегодня 22 декабря, - сказал Гудкович, высунув голову из спального мешка.
- У кого-нибудь день рождения? - осведомился я, тщетно пытаясь запихнуть ногу в окаменевший за ночь унт.
- 22 декабря - самый короткий день, - пояснил Зяма.
- Может, по этому поводу нам доктор лишнюю стопку настойки женьшеня поднесет, - сказал Дмитриев, - маленькое, но событие.
Сообщение Гудковича, что сегодня самый короткий день, я воспринял как образец черного юмора. Самый длинный или самый короткий - какая для нас разница, ежели круглые сутки стоит непроглядная тьма.
Постепенно нарушенный было распорядок нашей жизни восстановился. Первое, чем мне надо было заняться, - провести очередной медицинский осмотр. Закончив все процедуры обследования, я уже достал заветную бутылку с настойкой, как вдруг Петров, ни разу ни на что не жаловавшийся, спросил:
- Послушай, доктор, что-то меня последнее время жажда одолевает. Во рту пересыхает, точно валенок жевал.
- Это, видимо, от обезвоживания организма.
- Чего? - откликнулся из-за занавески Дмитриев. - Даже я знаю, что такое только в пустыне бывает. А то в Арктике. Вот смех.
- Да постой ты, Саша, со своими знаниями. Пусть лучше доктор сам объяснит.
- Понимаешь, Ваня, ничего удивительного в этом нет. Если ты посмотришь дневники полярных путешественников, то многие из них жаловались на жажду. Причины ее давно объяснены. Первая - недостаток питьевой воды. Но с этим-то у нас порядок. При работе в стесняющей движения одежде, да еще при тяжелой физической работе, значительно усиливается потоотделение - вот тебе и вторая причина. А к этому присоединяется низкая температура воздуха и его сильная сухость. Он, поступая в легкие, нагревается и при этом поглощает значительное количество влаги. И потом, мы здесь много чаще бегаем в туалет.