Если синантроп мог жить в Северном Китае в период оледенения, то древний человек в бассейне Амура также мог существовать в ранне- и среднечетвертичное время. Синантроп охотился в основном на гигантского оленя, пещерного медведя и других животных. У человека нижнего палеолита, жившего в бассейне Амура ориентировочно 300—400 тыс. лет назад, основным источником существования была охота, хотя в Филимошках с галечными орудиями не найдено костей ископаемых животных. Это объясняется, скорее всего, характером отложений, перекрывающих культурный слой. Как известно, супеси хорошо проводят влагу и воздух и не способствуют сохранности костей животных. Но на Дальнем Востоке все же были найдены останки трогонтериевого слона, залегавшие в среднечетвертичных отложениях.
Условия существования древнего человека в бассейне Амура были, по-видимому, несколько благоприятнее, а может быть, такими же, как и у синантропа в Северном Китае. Человек в бассейне Амура, так же как и на соседних территориях, несомненно, вел кочевой образ жизни, охотился на диких животных. Жил он, по-видимому, в пещерах. Таким образом, найденные в Филимошках и Кумарах орудия труда свидетельствуют о неожиданно раннем времени заселения Амура и его бассейна человеком.
Человек, архантроп, не жил на этих территориях постоянно. Под воздействием изменения климатических условий, связанных с оледенением, он, возможно, ушел на юг. Однако, как нам удалось установить в процессе раскопок, в бассейне Амура имеется несколько местонахождений с типично леваллуазскими нуклеусами, которые появились в конце ашеля и в раннем мустье. В Приморье известны несколько памятников, в которых наряду с галечными орудиями, характерными для предшествующего этапа, появляются новые — леваллуазские формы нуклеусов. Так, в Кумарах, неподалеку от первого местонахождения, где на обширной речной террасе были найдены галечные орудия, также обнаружили орудия из камня, изготовленные последователями архантропов, людьми эпохи среднего палеолита. Аналогичную по своему типу, леваллуазскую индустрию мы отыскали в 1963 г. в окрестностях Благовещенска. Среди орудий, собранных в русле небольшого овражка, были и галечные грубые орудия. Другое местонахождение с леваллуазскими нуклеусами сохранилось на берегу Бородинского озера на Среднем Амуре. Подобные им нуклеусы были обнаружены при исследовании палеолитических местонахождений Монголии и Узбекистана.
Новые приемы обработки камня
Открытие леваллуазской техники на Амуре важно потому, что оно является не только свидетельством глубокой древности поселений, где такая техника представлена, но и доказательством прогрессивного развития культуры древнего человека на этой территории, а также связей его культуры с культурами глубинных областей соседней Азии. Техника леваллуа, возникшая еще в ашеле и мустье, означает крупный сдвиг в эволюции техники палеолитического человека и всей его культуры. Появление техники леваллуазского типа, из которой вырастает со временем верхнепалеолитическая техника, свидетельствует о важных изменениях в эволюции производственной деятельности древнейших людей, о большом качественном сдвиге в самой основе исторического процесса — в производительных силах того отдаленного времени.
Как известно, эволюция труда и трудовой деятельности человека на ранних этапах своего становления и развития теснейшим образом связана с эволюцией его физического облика и высшей нервной деятельности. Новые виды нуклеусов и пластин, т. е. новая техника расчленения камня и изготовления орудий труда, свидетельствуют и об одновременной прогрессивной эволюции организма человека, о вызревании в нем новых признаков, характерных уже не для древнейших, а для более высокоорганизованных людей, переходящих со ступени палеантропа, т. е. питекантропа и синантропа, на новую ступень.
Техника леваллуа широко представлена и в палеолите Монголии. Надо полагать, что появление леваллуазских нуклеусов на Амуре и широкое их распространение связаны с палеолитом Монголии, что обе эти области — Верхнее Приамурье и Монголия, географически близкие друг к другу, были родственны и в историческом плане: проходили в палеолите сходный путь развития культур.
Наиболее ранние следы человеческой деятельности в Приамурье были найдены не только на берегах Амура, Зеи, но и близ г. Уссурийска, около села Осиновки. Там существует уникальный геологический разрез, который может поведать о событиях межледникового времени. Самые ранние следы трудовой деятельности древнейших людей, которые сохранились в осиновском разрезе, располагаются в нижних его слоях своеобразными скоплениями, или гнездами. На местах этих гнезд когда-то существовали древние мастерские, где люди каменного века обрабатывали свои орудия. Материалом для изготовления орудий служила речная галька, сколотые с таких галек отщепы лежали рядом.
Культура нижних слоев осиновского местонахождения принадлежит палеолитическому времени, но она резко отличается от известных нам палеолитических культур Сибири. Это объясняется тем, что древние племена Дальнего Востока жили и развивались не в пустом пространстве. Они должны были вступать в разнообразные связи с племенами, населявшими другие территории и страны, связи, то мирные и дружественные, то враждебные, но так или иначе отражающиеся на судьбах и культуре. При всем своеобразии каменные изделия из Осиновки имеют, несомненно, больше общего не с арктическими культурами приледниковой зоны Евразии, а с культурами южных областей Азии, вплоть до Вьетнама, Таиланда и отчасти Индонезии, где развитие хозяйства и культуры шло издавна иначе.
Вместо охоты на крупных толстокожих животных и на северного оленя основным занятием здесь были охота на мелких животных и собирательство. Так, например, в верхнем гроте Чжоу-Коу-Дянь вместе с костями мелких животных были найдены раковины. На Юго-Востоке Азии не существовало той специфической материальной культуры, которая была характерна для палеолитических охотников Севера и так похожа на культуру современных охотников Арктического побережья.
Для сбора съедобных растений, выкапывания корней, ловли мелких животных было вполне достаточно и простой деревянной палки. Употребляемая в качестве охотничьего оружия, она была только заострена на огне или при помощи грубого каменного осколка. Не было у древних племен Восточной и Юго-Восточной Азии и постоянных поселений с прочными полуподземными жилищами, построенными из костей животных и земли. В них не нуждались, так как не было арктических холодов. Бродячие охотники и собиратели довольствовались временными жилищами, скальными навесами и пещерами.
Некоторые черты этой древней культуры проявляются до настоящего времени у наиболее отсталых племен, обитателей изолированных островов южных морей вроде Цейлона или жителей непроходимых тропических джунглей Южной Азии.
Так, должно быть, жили и первые обитатели Осиновского холма, после которых там не осталось никаких сколько-нибудь заметных следов сооружений, приспособлений для жилья; жилищами им служили, надо полагать, простые шалаши или навесы, сооружавшиеся из древесных ветвей и травы.
Можно, следовательно, сделать вывод, что оригинальная осиновская культура представляла собой как бы крайнее на Севере звено цепи культур, принадлежавших племенам собирателей и бродячих охотников Юго-Восточной Азии, обитавших здесь в позднем палеолите и мезолите. Это была, следовательно, не северная, а южная по своему характеру культура, хотя и находившаяся в определенных связях с соседними северными племенами Монголии и Восточной Сибири. Мы знаем эту культуру уже достаточно развитой. Но нужно думать, что характерные для нее черты быта и технические традиции, наиболее отчетливо выраженные в своеобразных формах рубящих орудий, изготовленных из целых галек, уходят глубоко в прошлое населения Юго-Восточной Азии, в их исконную и древнейшую культуру. По крайней мере, именно так, из целых галек, изготавливали свои чопперы люди нижнего палеолита Бирмы и Индокитая. Из целых галек делали свои грубо оббитые рубящие орудия и синантропы Чжоу-Коу-Дяня.