Братьев назначили в один отряд, который они назвали «Зета». Один из них стал Зет-старший, а другой Зет-младший. Странное название, но, возможно, в нём заложен некий потаённый смысл. Они провели множество успешных операций, считались одними из лучших Палачей, гордостью нашей службы, пока однажды не произошла трагическая случайность. Много слухов и домыслов ходят о том, что случилось на самом деле, но неизменно лишь одно: младший из братьев «Зета» был убит, причём пал он не от рук Отступника, а самого Хранителя. Кто виноват и что случилось в тот день между Палачом и Хранителем, никто не знает до сих пор. Сам Зет-старший после этого стал нелюдим, угрюм и немногословен. Он избегал общения и компаний, постоянно отказывался от предложений взять другого напарника, предпочитая с тех событий работать в одиночестве. Но самое главное, после смерти своего брата Зет возненавидел всех Хранителей и испытывал к ним глубочайшее презрение. Теперь, когда объект его ненависти так близко и поставлен командовать им, я понимал всю гамму чувств Зета и его нежелание находиться с Вергилием в одном помещении, но пойти против долга он не мог. Глубоко в сердце он, вероятно, мечтал отомстить за смерть последнего близкого человека, только я не знал, причастен ли к этому Вергилий. Несмотря на всю скрытую, но бурлящую внутри него ненависть, Зет всё равно пришёл на собрание и продолжал стойко терпеть присутствие рядом с собой Хранителя и, возможно, убийцы своего брата. Вергилий, похоже, сам прекрасно осведомлён об этой ситуации и старался не беспокоить этот тлеющий уголёк.
Собрание между тем всё тянулось и тянулось, время давно уже перешагнуло полдень, и я начал изрядно скучать. Всё самое интересное я узнал, с новым начальством успел познакомиться и получить выговор, а остальное меня мало волновало. Ещё несколько раз выходили разные докладчики, рассказывали об Отступниках, а то и вовсе говорили на отстранённые темы. Но только настал момент, когда я подумал, что смерть – это не такая уж пугающая перспектива, как Хранитель объявил о завершении собрания и велел всем срочно приступать к намеченной работе. Мы с Кирой радостно вскочили и понеслись к выходу из зала. Нужно было посетить душ, привести себя в порядок и приступать к дежурству.
Мужские душевые располагались на двадцатом этаже башни, а женские этажом выше. Когда мы зашли с Кирой в лифт, то успели перекинуться парой встревоженных фраз о текущей ситуации в Системе прежде, чем я покинул кабинку лифта вместе с другими Стражами, а она поехала дальше. Мы договорились встретиться через сорок минут на первом этаже, мне нужно было немного успокоиться и привести мысли в порядок после этого совещания.
Я зашёл в раздевалки: огромные, просторные, с длинными рядами железных шкафчиков для личных вещей. Душевые обычно пустуют в разгар рабочего дня, но из-за собрания в башне задержалось множество Стражей, даже Наблюдатели постоянно рыскали рядом с Ищейками, пытаясь выведать, что же мы так долго обсуждали. В раздевалках из-за такого количества народа стоял гул, как на рыночной площади. Меня это немного смущало, но я прошёл в другой конец помещения, выбрал свободный шкафчик, куда сложил все вещи, взял оттуда пушистое полотенце и гигиенический набор, любезно приготовленные для каждого, и поспешил в душевые. Они были чистыми, светлыми, с белоснежными стенами и небольшими уютными кабинками. Здесь впервые за всё утро я почувствовал себя живым. Как же приятно, наконец, окунуться в ласковое водяное покрывало, побриться и открыться новому дню.
Вдоволь понежив себя под струями тёплой воды, я обтёрся полотенцем и одухотворённо направился в раздевалки. По пути я заметил небольшую кучку людей, собравшихся у одного из шкафчиков и что-то возбуждённо обсуждающих. Я решил подойти поближе.