– Да-а-а, дела…
– Хорошо, хоть смогли накопление воды на улицах отключить, а то в первую неделю чуть не утонули все, но теперь даже лужи не образуются. Вот бы ещё промокание отключили, но это, скорее всего, невозможно. Ходить каждый день мокрой как мышь, право дело, ужасно надоело. – Кира сморщилась от пренебрежения и покачала головой.
– Думаю, скоро должны починить. Как бы я ни относился к нашим Техникам, но вынужден признать: опыт по ремонту Системы у них большой, должны справиться. Но лучше бы они так людей чинить научились.
– Нам с тобой, Стил, ещё повезло, в отличие от Наблюдателей. Вот у кого сейчас работка – сущий ад.
И правда. Иногда вот так подумаешь, что кому-то сейчас хуже, чем тебе, и на душе сразу легче становится. Какая-то очень жуткая и вредная черта у людей.
– О, кстати, а вот и они, легки на помине. Смотри, наш друг Паша! – Кира заметно оживилась и указала на одиноко стоящую у края шоссе фигуру, которая стремительно приближалась.
– Кир, у нас совсем нет времени на…
– На Павла есть всегда! – отрезала она.
Напарница хитро улыбнулась и начала резко сбавлять ход, постепенно выруливая к замёрзшей и злой фигуре, что переминалась с ноги на ногу у правой стороны дороги. Человек в сером и мокром плаще заметил приближающийся к нему автомобиль и сделал несколько шагов назад от края. Машина остановилась почти вплотную к нему, и окно на моей дверце плавно опустилось, исчезая в специальном проёме. Молодой парень насупился и молча посмотрел в моё лицо.
– Эй, Паша, привет! Чего опять такой грустный? – воскликнул я.
Парень ещё больше нахмурился, но продолжал стойко молчать. Тогда напарница наклонилась к моему окну и добавила с едким ядом в словах:
– Как продвигается работа по отращиванию жабр? Давно пора, смотри, какой пухлый от воды стал.
– Что вы меня постоянно достаёте? – как обычно, не выдержал парень. – Не каждому повезло работать на вашем месте. Я пытаюсь приносить пользу любимому городу, как могу, а вы каждое утро глумитесь надо мной…
Человек в плаще проглотил последние слова, надул губы и всем видом продемонстрировал своё негодование.
– Павел, ты что, успокойся, не стоит так нервничать! Подумаешь, вспух немного, зачем на это обижаться? – поддержал я немного жестокую игру Киры.
Напарница в это время сделала серьёзное лицо и снова выглянула в окно.
– Наблюдатель Павел, вы как разговариваете со старшими по званию? Хотите лишиться полоски на руке?
Кира явно была довольна происходящим. Она снова уселась за руль и начала задорно перебирать пальцами.
– П-п-простите…
– Наблюдатель Павел, сколько Отступников вы успели выявить за сегодня? – Я тоже решил сделать свой голос как можно более официальным.
– Ни одного, господин Страж. – Парень совсем поник и еле слышно бубнил под нос. – Разрешите продолжить наблюдение за порядком?
– Разрешаю, и в следующий раз соблюдайте субординацию.
– Слушаюсь, господин Страж.
Я закрыл окно, довольно хмыкнул и кивнул напарнице:
– Поехали уже.
Машина взревела и резко тронулась с места.
– Э-эх, я уже жалею, что отключили лужи, – с садистским желанием протянула Кира, быстро набирая скорость. – С ними было гораздо веселее проезжать мимо Паши.
– Сегодня мы, похоже, совсем достали парня. Как он сорвался, ты видела? Такое лицо состроил, ненависть так и лилась рекой. Я ненароком подумал, что он мне в рожу даст.
– А надо было! – Кира засмеялась.
– Эх, теперь мы точно опоздали на собрание.
– Ну согласись, Стил, оно того стоило!
– Угу, вероятно. Поднажми, Кир.
Напарница вдавила педаль газа до упора, и машина ещё быстрее рванула вперёд, нарушая все мыслимые ограничения скорости. А я всё не переставал думать о том жалком и промокшем насквозь Наблюдателе, над которым мы любили подшучивать, каждый раз встречая его по пути на службу. Хотя другие назвали бы это издёвками, смотря с какой стороны посмотреть. Столько в нём было мужества, сил и благородных порывов, а главное, терпения, что иногда его становилось действительно жалко. Однако парень умел мечтать, как никто другой, и неуклонно двигался к заветной цели. Несмотря на все удары судьбы, он продолжал выполнять свои обязанности, замерзая, промокая до нитки, но не прекращая исправно платить свой личный долг перед обществом.
Наше поколение уже давно разучилось мечтать: нет ни смыслов, ни целей, ни амбиций. Мы безвольные листики с одного и того же засыхающего дерева, что сорвались однажды с материнских веточек и теперь плывём по реке жизни, ведомые в неизвестном направлении. Тогда зачем так стараться? Ради чего? Ради похвалы, денег или всемирной славы? Что находит этот юноша в погоне за мечтой? По-моему, наш мир – уже давным-давно проложенная колея, по которой приходится бездумно плыть, а лишние движения только быстрее погружают нас в пучину забвения. Но в наивных детях ещё горит огонь свершений и желаний, они хотят быть лучше, сильнее, умнее других. В них ещё теплится это незабываемое чувство, что ты живёшь не зря, что пришёл в этот мир ради некой важной миссии, что обязан её исполнить. Ты избранный! Возможно, именно это чувство продолжает воодушевлять Павла на личный подвиг каждый день. Интересно, как скоро этот дождик смоет все его порывы, сломит его волю и сможет затушить внутренний огонь? Неизвестно, но чем скорее, тем лучше. Чем раньше он столкнётся с реальностью и познает вкус разочарования, тем большего сможет добиться. А пока он просто продолжает стоять там, на обочине, и по-человечески мечтать, что в один прекрасный день его заметят, оценят и заслуженно одарят второй заветной полоской на запястье. Эх, знал бы он, как бывает мучительно больно, когда сбываются все мечты!..