Сэм была измотана, но она также умирала с голоду. Она прошла на кухню и открыла шкаф, доставая завернутый в бумагу поднос с едой. Поставив поднос на стойку, она несколько секунд смотрела на него, прежде чем вздохнуть.
— Вот и все, что дала мне Сараи, — пробормотала она, но ее губы изогнулись в ухмылке, когда она вспомнила кусочки овощей, прилипшие к бровям Раккоба. — Так ему и надо.
Она развернула поднос, сунула его в разогреватель и включила устройство. Пока она ждала еду, ее взгляд снова обратился к голокомму. Повернув руку, она провела пальцем по внутренней стороне запястья. Она почти могла представить себе прикосновение Алкорина.
Пискнула микроволновка, возвращая ее к реальности.
Прекрати! Перестань себя обманывать.
Она убрала поднос с едой, села за маленький столик и тупо уставилась в пол, пока еда остывала. Как только она убедилась, что еда не обожжет рот, Саманта поела, но почти ничего не почувствовала.
Несколько раз она ловила себя на том, что поглядывает на свой голокомм. Устройство как будто взывало к ее подсознанию.
Нет, это был не голокомм. Он звал ее. Инопланетянин с гипнотическими, светящимися глазами, тремя глазами, насколько это было безумно? Рогами, хвостом и чертовски сексуальным телом.
— И что бы я сказала? О, привет, помнишь меня? Жалкий человечек, который рыдал на твоей мужской груди?
Саманта фыркнула и оттолкнула поднос с недоеденным. Отодвинув стул, она встала и направилась в ванную. По пути она разделась, бросив свою грязную, забрызганную жиром одежду на пол.
Она остановилась в дверях ванной и оглянулась на разбросанную одежду. Пальцы дернулись от желания подобрать ее. Беспорядок был таким незначительным, но это стало бы серьезной проблемой, пока она была с Джеймсом.
Расставив ноги на месте, она сделала глубокий вдох. Ей не нужно было поднимать ее сейчас. Это была ее жизнь. Она контролировала ситуацию, а не он. Если она хотела оставить свою грязную рубашку на полу на день, неделю, на весь чертов год, это был ее выбор.
Саманта повернулась лицом вперед, вошла в ванную и приняла горячий душ, наслаждаясь успокаивающим ощущением воды на своем ноющем теле. Ее разум вызывал образы Алкорина каждый раз, когда она видела голокомм на запястье.
Во время работы с Сараи она была слишком отвлечена, чтобы думать о нем, но теперь, когда ей больше нечем было занять свои мысли… он был всем, о чем она могла думать. Хуже того, ее тело отреагировало на эти мысленные образы, воспоминание о его прикосновении, каким бы невинным оно ни было, вызвало новую боль внутри.
После душа она поспешно вытерлась, надела рубашку большого размера, расчесала волосы и проверила свои ладони. Глядя на руки сейчас, никто бы никогда не догадался, что накануне они были чертовски ободраны. Какой бы простой ни была эта квартира, в аптечке первой помощи были довольно удивительные лекарства. Жаль, что не было мази для всего тела, которой она могла бы намазать многочисленные синяки.
Сэм вышла из ванной, выключила свет и забралась в постель. Устроившись поудобнее, она уставилась в потолок. Несмотря на всепоглощающую усталость, она некоторое время беспокойно лежала без сна. В конце концов, она повернулась на бок и потянулась, вытянув одну руку перед собой.
Ее взгляд упал на голоэкран, и она нахмурилась.
Что, если бы он действительно серьезно отнесся к ее звонку, если бы ей что-нибудь понадобилось? Не было бы глупо не принять его предложение? Раккоб не собирался оставлять ее в покое, если уж на то пошло, у него было больше шансов найти ее и преследовать. Теперь она далеко зашла за рамки игнорирования. Она кинула ему в лицо жирной едой.
Насколько плохо было бы позвонить Алкорину? Худшее, что он мог сделать — это сказать, что не помнит ее.
Сэм перевернулась на живот. Волосы упали ей на лицо, когда она активировала голокомм, вызвав экран управления. Она разблокировала его и вошла в свои контакты.
Ее сердце забилось быстрее.
— Это глупо. Он просто был вежлив. На самом деле он не хочет со мной разговаривать.
Пальцы Аркантуса выполняли команды, пока он составлял профиль для идентификационного чипа, над которым работал. Несмотря на то, что за последние несколько дней его отвлекали мысли о Саманте, ему удалось полностью погрузиться в работу, сосредоточенность усиливалась почти полной тишиной в мастерской. Даже пушки на стенах притихли благодаря включенным звукопоглощающим полям.
Итак, когда его голокомм издал сигнал о входящем вызове, звук был больше похож на взрыв гранаты рядом с ухом, чем на тихий сигнал. Он подпрыгнул с такой силой, что повредил хвост, который зацепился за верхнюю часть выреза в кресле, и тяжело опустился на подушку.