Кальдориус отставал от Аркантуса на десять лет — почему эта глава его жизни не могла остаться в прошлом? Почему она всплыла в его памяти именно сейчас, когда он нашел свою пару, когда наконец-то обрел настоящее счастье? Когда он наконец обрел глубокий смысл существования.
Он злился на свою беспомощность, не мог убежать от своего прошлого, не мог надеяться выстоять против Синдиката Внутреннего Предела, если Ваунд решит использовать всю его силу и ресурсы, не мог защитить свою пару от опасности, маячащей прямо на горизонте.
Разговаривать было легко, слова имели мало силы. Они требовали действий, чтобы обрести силу. Какие действия он мог предпринять против межгалактической преступной организации? А конкретнее, какие действия он мог предпринять, чтобы не погубить всех, кого он знал и о ком заботился?
Я никогда не предполагал, что все пойдет таким образом, Саманта.
Большую часть жизни он сталкивался с неприятностями того или иного рода и всегда находил способ выстоять, но эта… эта ситуация была слишком похожа на его последние дни на Кальдориусе. Ему больше не нужны были напоминания о том, как все закончилось для него — руки и ноги служили достаточным напоминанием.
Воспоминания теснились на краях сознания — темнота, всепроникающий запах гнили, легкое покалывание кальдорианского дождя. Кольцо ухмыляющихся головорезов, их черты скрытые тенью, и единственная знакомая фигура среди них. Звук машинного дыхания, потрескивающий гул энергетического клинка, шипение испаряющихся на нем дождевых капель. И боль. Так много боли, пронизывающей тело подобно голодному пламени.
Этот глубокий, роботизированный голос, смягченный шумом дождя.
Это просто бизнес.
Аркантус убрал руки со столешницы, теперь на ней виднелись глубокие вмятины, каждая из которых смутно напоминала форму его пальцев. Он быстро встал, отшвырнул ногой стул и направился к противоположному концу стола, где наклонился и открыл небольшой холодильник.
Он редко пил. Вот почему по меньшей мере десять бутылок гуроша, подаренных ему Рази, аккуратно стояли внутри устройства полные и запечатанные. Собирая бутылки в охапку, он снова услышал голос Ваунда в голове.
Как поживает твоя терранка, седхи? Саманта?
Рыча, Арк пинком закрыл холодильник и зашагал прочь с платформы, напрягая мышцы, чтобы не раздавить стеклянные контейнеры, прижатые к груди.
Он не позволил бы своим мыслям вернуться туда. Он отказывался заново переживать это.
— Я просто должен сначала найти его, — пробормотал он, бросая все бутылки, кроме одной, на диван. Садясь, он откупорил бутылку. — Найти его и убить, черт возьми.
Ваунд скривился и его пальцы вцепились в подлокотники, костяные кончики разорвали кожаную обивку кресла. Часть его знала, что уверенность Аркантуса была в значительной степени бахвальством, знала, что угрозы были пустыми. Если даже Вечной Страже еще предстояло найти аванпост Синдиката, с которого Ваунд руководил своей частью великой операции, то у одинокого седхи не было никаких шансов.
Но его разум продолжал возвращаться к прошлому, к их неистовой битве на кальдорианской арене давным-давно. Даже сейчас это воспоминание оставалось ясным. Даже сейчас при мысли об этом у него сжималось в груди, потому что Аркантус победил. Аркантус был лучшим бойцом. И именно потребность Ваунда проявить себя в сочетании с жадностью подтолкнули его принять вызов — сразиться с чемпионом-гладиатором в смертельном поединке и убедиться, что чемпион не выживет.
Ты пожалеешь, что не убил меня, к тому времени, как я закончу с тобой, Аркантус.
Респиратор хрипел и шипел, а мониторы сердечного ритма и дыхания предупреждающе мигали на оптическом экране. Он проклинал свою слабеющую плоть, проклинал слабость, которую она олицетворяла. Даже если бы он выжил в тот день, с тех пор его тело медленно умирало, разлагаясь по кусочку…
Все из-за Аркантуса.
Ваунд покинул Кальдориус много лет назад, продвинулся по службе в Синдикате и теперь мог добиться большего благодаря текущему спросу на терран и особым талантам его поисковой команды в их поимке. Почему призрак из его прошлого появился именно сейчас? Разве его отражение недостаточно напоминало о неудачах?
Он провел руками по подлокотникам, еще больше порвав материал, и поднялся с кресла. Он подошел к голографическому экрану на настольной консоли, остановился и уставился на него. Одно сообщение начальству обрушило бы гнев всего Синдиката на Аркантуса. И на самого Ваунда.