— Фашка, вдумайся же — мы — беззащитны!
— О, галактика! На тебе лица нет!
— Вдумайся! Я понял это только теперь, после инцидента с Кнопкой. Вот тебе и порождение воображения! Если химера, то кто нажал бы Кнопку, если бы оператор упал на нее? Кто? А? То-то! Не оператор, а все мы, которые создали эту Кнопку. Не было бы Кнопки… Значит, Дурак — есть! Если Кнопка есть — значит, есть и Дурак, который ее изобрел, смонтировал и подключил к нашему страху!
Фашка долго молча смотрела мне в глаза. Усилие мысли явно обозначалось в ее искаженных чертах. Вдруг она словно содрогнулась.
— Бажан! — в ужасе выговорила она. — Мы… мы беззащитны!.. Что мы натворили!
Спазм сжал мне горло. Надо быть достойным своего интеллекта. Достойным своих выводов, своего мышления. Это животный страх: выпасть из уютного гнезда, вылезть из благополучной норки, выпасть из люльки — это жутко, но это первый шаг к полету, к бегу, к самостоятельному мышлению.
— Фашка, как это прекрасно, что мы беззащитны!
И она искренне отозвалась эхом:
— Как прекрасно, что мы беззащитны.
И радость, та непередаваемая радость, крепко настоянная на робости и ужасе, охватила нас.
— Ты иди, милая. Я сейчас приду, — сказал я. — Мне надо немного побыть одному.
Вот и все. Дело сделано, все позади.
Я счастлив. В сущности, я самый счастливый агломерат на планете. Я плачу от счастья.
Через две ступени я перестану быть. Ну и что? Жаль, конечно. Будь я предусмотрительней, прожил бы вдвое больше. Но мне не горько, что я проживу меньше других, — я пережил вдвое больше любого. Обидно, что не увижу результатов своего труда — новой жизни. Но во мне нет иной печали, кроме как о бедах, что могут подкарауливать род агломератов.
Я агломерат, я стал таким, каким должен быть агломерат. Это оказалось неимоверно сложно. Зато куда проще, чем казалось поначалу. Животное, от которого произошел агломерат в глубокой древности, сумело стать глупцом. Почему же глупец не может стать нормальным агломератом, таким, каким агломерата задумала природа? Дурак непременно рано или поздно превратится в умное, проницательное, культурное, исторически мыслящее, неэгоистичное, доброе существо.
Да, я умен, образован, добр, справедлив. Я пришел к этому не сразу, я подвержен рецидивам глупости, невежества, злобы и несправедливости. И все же я побыл настоящим агломератом. Мне нестрашно после этого перестать быть. Поэтому лучше не будем об этом.
Как мне хочется, чтобы агломерат был умен. Не один какой-нибудь, не сотня, а поголовно. Мы летаем в другие галактики, контактируем с иными цивилизациями, наши технические и технологические достижения превысили границы воображения — бедные земляне даже не заметили большей части наших изобретений, они оказались выше их понимания, половиной изобретений мы уже просто не пользуемся — единственно от пресыщения. Так что же нам мешает поумнеть? Не в смысле изощренности науки: тут у нас достижения неоспоримые. Я говорю об уме политическом, экономическом, бытовом. Так что же нам мешает? Для чего думать только о сегодняшнем, о похлебке, переросшей в роскошный обед?
Нельзя доверять будущее, как это было извечно, воле случая и стечению обстоятельств.
Как кто-то из великих сказал: завтра мы можем стать умнее нас сегодняшних.
И еще: заблуждения не опасны, когда дозволено их критиковать.
Нам предстоит Духовная Революция — событие размытое на бесконечно долгое время. Более точное определение его — духовная эволюция. Она ставит конечной целью своей создание общества интеллигенции. Причем не за счет усекновения всего прочего, а лишь привитием всем единой одухотворенности труда. Интеллигентность — это генное усвоение высших достижений гуманитарных и естественных наук, переосмысление исторического опыта общества. Интеллигентность — это высокая нравственность, вошедшая в плоть и кровь. Мы должны создать умственную элиту, которую будет составлять все общество. Рабами станут машины. Созданное таким образом общество будет однородным. Лучшие его представители должны быть еще лучше остальных.
Запомните, молю, запомните:
Вакцины от глупости не было и быть не может.
Каждый из нас способен совершить глупость. Чаще, чаще» чаще останавливайтесь и спрашивайте себя: а не глупость ли я сотворил, а не глупость ли я сказал? Только Он уверен в себе — в своих делах и словах.
Чаще, чаще, чаще вслушивайтесь, вглядывайтесь в привычные, навязшие в ушах, глазах слова, дела, убеждения, догмы: а не глупость ли и то, и другое, и третье, и четвертое? Только Он, не ведая сомнений, некритично принимает чужие слова, дела, убеждения, догмы.