«Барбатос.»
«Только некроманты могут контролировать чуму.»
Сильнейший некромант в истории. Владыка Демонов, единственная в своем роде, кто обладал титулом Архимага в области черной магии.
С точки зрения остальных, не было никого более близкого к тому, чтобы быть «истинным виновником», как Барбатос.
«Вот в чем дело.»
Мое сердце застыло.
«Так вот почему Пеймон…»
На этот раз, я обратил свой взор на Пеймон.
Пеймон величественно держала свой веер, будто она пыталась что-то сообщить. Ее движения были медленными. Её юбка перестала колыхаться, замерев на месте. Ее рот двигался медленно. Всё окружение было неспособно двигаться соответственно скорости моих мыслительных процессов.
Пеймон.
Главный конкурент Барбатос.
По её словам, Барбатос была реальным виновником, распространившим Черную Болезнь.
Данталиан был не более, чем шахматной фигурой, сдвинутой во время хода Барбатос.
«Интересненнько.»
Я отлично понял, в насколько неприятном положении я оказался.
Похоже, что без моего ведома, меня втянули в политическую борьбу этих двух дворян.
Именно поэтому, политики так раздражают. Они самостоятельно разводят суету и вовлекают в нее совершенно посторонних людей. Если они не причиняют огромный вред, то я не знаю, что в таком случае, они еще делают.
Проблема была в том, что отношения между Пеймон и Барбатос были настолько плохие, что они начинали войну каждый 21 год. Их дипломатические отношения были плохими сами по себе. Настолько, что наша словесная перебранка с Лазурит, была совершенно не сравнима с тем, что творили они.
Всякий раз, когда портились отношения между этими двумя Владыками Демонов, вспыхивала война. Несмотря на это, Пеймон, возилась с Данталианом, который был всего лишь пешкой Барбатос. Она обвиняла меня, будучи готовой к худшему исходу.
Масштаб плана слишком велик, чтобы предпринимать попытку, опираясь на несколько простых предположений. Война — это не то, что стоит совершать необдуманно. Погибнут люди, припасы будут растрачены, и даже твое психическое здоровье будет истощено.
Причина, по которой Пеймон начала действовать.
Причина, по которой она сможет обвинить меня в преступлении, отлично понимая, что в худшем случае будет война.
Другими словами, неопровержимое доказательство.
«У Пеймон есть доказательство.»
Доказательство того, что Черная Смерть появилась не случайно.
«Но какого рода доказательство может быть, чтобы она… ааа», — воскликнул мысленно я.
Понятно.
И как это я раньше не догадался?
Глядя мимо Пеймон и Барбатос, я перевел взгляд на девушку, стоящую прямо возле меня.
Лазурит.
Если подумать об этом, то все становится понятным.
Двадцать седьмого июня, Лазурит была в том самом месте, где случилась первая вспышка Черной Смерти, и увидела её своими глазами в тот самый день, когда чума начала расцветать. Она стояла в начальной точке.
Лазурит всего лишь пошла в то место по моему совету. Однако, в глазах других всё выглядело совершенно по-другому.
Суккуба, которая случайно купила черную траву, случайно оказалась первым свидетелем вспышки, и, наконец, случайно так вышло, что Черная Смерть лечилась черной травой.
Вот как бы это выглядело со стороны.
И любой бы сказал: «Это невозможно».
Пеймон так же решила, что такое совпадение не было возможным.
Во всяком случае, более правдоподобным было следующее:
Черную Смерть создала Барбатос, а Лазурит использовала какой-то способ, чтобы распространить ее в городе. Затем, Лазурит сбежала к пешке Барбатос — Данталиану…
Истинным преступником была Барбатос.
Данталиан был пешкой.
Исполнителем плана была Лазурит.
Была создана такая вот структура.
Хотел бы я обратить все это в нелепую чушь, но в противоположность этому, нелепой чушью Пеймон посчитает моё заявление.
Если бы Пеймон спросила: «Как ты смог заранее предсказать вспышку Черной Смерти, и почему Лазурит была там?», я мог бы ответить лишь: «Я знал об этом благодаря игре». И даже, если бы я солгал, сказав: «Благодаря вещему сну», я ничего не смог бы ответить, если они бы сочли это бредом. Пеймон будет судить об этом, пользуясь лишь чистой рациональностью…
«Несмотря на то, что, в конце концов, она и напала на меня именно из-за этой рациональности.»