— Оох, досточтимый Марбас.
Старый вампир склонил голову.
— Ваш покорный слуга, слишком робок душой, и ни за что не осмелится судить о том, что является правдой, а что нет. Однако, если так прикажет Ваше Высочество, Ваш покорный слуга, по первому требованию, сумеет принести доказательства, необходимые для данного обсуждения.
— Ты говоришь, что можешь представить доказательства прямо сейчас?
— Прошу, дайте Вашему покорному слуге лишь приказ, и он незамедлительно представит их.
Людской галдеж возрос еще сильнее.
«Действительно ли все это правда?» — такое начало распространяться подозрение.
Люди скорее всего думали в следующем ключе. Пеймон и Ивар оба были личностями, обладающими невероятным авторитетом. Разумеется, эти двое не станут безо всякой причины упорно настаивать на том, что чума была распространена искусственно. У них были какие-то доказательства… И вот, в результате они уставились на меня. Их взгляд был полон подозрений.
И в этот момент послышался смех.
По началу, я не мог сказать, кто смеется. Это было мне свойственно. Я все еще делил свою концентрацию в фокусировании на всех 65 человек, находящихся в этом зале. Я не видел ни одного человека, который смеялся бы, однако смех становился все громче, и, по какой-то причине, глаза людей, смотревших на меня, становились все шире.
Именно тогда я понял, что смех исходил из моих уст. Могу поручиться за это, однако это не было актерской игрой. Я просто не мог удержаться от смеха. Я заговорил, полным смеха голосом:
— По крайней мере, я преодолел свою лень, и сделал все что было в моих силах. Я мог бы и не заботиться о чем-то вроде чумы, и пустить все на самотек. Вот почему, я устал. Давно известно, что наградой добрым намерениям всегда будет злоба. Серьезно, что в том, что в этом мире, житейские проблемы все те же…
— … О чем это ты говоришь, Данталиан?
— Мои извинения, Ваше Высочество Пеймон. А также, мои дорогие родственники. Я наблюдал за частью вселенной, и, на мгновение, был глубоко тронут. Где бы я ни находился, люди не меняются. Мое решение запереть себя, было совершенно правильным выбором.
Платон был неправ.
Люди в пещере способны копать глубже.
В смысле, пещера не была лишь убежищем от других[31].
С улыбкой на губах, я повернулся к Марбасу.
— О, достопочтимый Марбас. Я, конечно же, хотел бы заявить о своей невиновности. А посему, не могли бы ли Вы разрешить мне короткую приватную беседу с шефом Фирмы Киункуска, всего на минутку?
— Приватную беседу?
— Нет нужды беспокоиться. Может, я и сказал: «приватную беседу», но, по сути, мы всего лишь перекинемся парой фраз. У меня есть в общих чертах предположение, почему главный руководитель Фирмы Киункуска мог начать подозревать меня. Я всего лишь хочу посмотреть, смогу ли я устранить это недопонимание. Это не займет много времени.
Марбас кивнул.
— Если это так, то никаких проблем. Я не против.
— Искренне благодарен Вам.
Я дал знак Ивару Лодбруку подойти ко мне.
Ивар Лодбрук, опустив голову, поспешными шагами направился ко мне. Вампир с превосходным актерским мастерством и блестящим лицемерием немедленно извинился, едва он оказался рядом.
— Мои извинения, Ваша Светлость. Но таково правило нашей фирмы: по запросу клиента, предавать огласке определенный тип информации. Вне зависимости, к какому итогу приведет эта Вальпургиева Ночь, Ваш покорный слуга клянется, что Фирма Киункуска будет помогать Вашему Высочеству Данталиану до самого конца.
— Какие ободряющие слова.
Я усмехнулся.
Выражение лица Ивара Лодбрука же напротив, было невероятно суровым. Ну же, улыбнись. Тут, между прочим, смеется Владыка Демонов. Если ты поделишься своим удовольствием, то его будет в два раза больше. Присоединиться ко мне было бы банальной вежливостью.
Ну, или, быть может, с самого начала, этот вампир не имел никакого представления о манерах. Прекрасно. Я, лично, ничего не имею против того, чтобы учить других. Я буду лично, терпеливо и настойчиво учить тебя.
— Как прискорбно, что наша первая встреча произошла при такой обстановке.
— Ваш покорный слуга того же мнения, Ваше Высочество. Ради помощи Вам, Ваш покорный слуга готов замарать своё старое тело и сделать все что угодно.
— Старое тело. Хм старое ли оно?
Я усмехнулся.
— Прости, шеф. Но я не считаю тебя старым.
— Прошу прощения?
— Мне ты кажешься все еще полным молодости.
— Ваш… Ваш покорный слуга признателен Вашему Высочеству за подобные слова.
Ивар Лодбрук сделал смущенное выражение лица. Как будто бы удивился тому, что я внезапно похвалил его в подобной ситуации. Похоже, наш истинный вампир был из непонятливых. Был типом учеников, которым учителя не любили преподавать. Тот тип учеников, которым потребуется час, чтобы понять одно математическое уравнение. Будь на то моя воля, я бы просил не менее 100 000 вон за один час преподавания такому ученику. Но для нашего случая, полагаю, я проведу бесплатный урок.
— Нет-нет. Я имею в виду, что я действительно завидую твоей юности.
— …?
Он что, все еще не понял?
Я был очень терпеливым учителем. Если бы я спокойно объяснил части все до единой, то, уверен, я смог бы даже слабого ученика сделать специалистом в той области и помог бы ему сделать большое духовное открытие. Я не так легко расстаюсь со своими надеждами относительно людей.
Поэтому, я наклонился.
Я расположил свою голову так, что мой рот оказался у самого уха Ивара Лодбрука.
И, наполнив каждое свое слово доброжелательностью, идущей от самого сердца…
Я тихо прошептал.
— Мне любопытно, в насколько хорошем состоянии твое истинное тело.
— ………….
Тишина.
Беззвучный шок.
Эта тишина наглядно демонстрировала, что другой человек впал в безмолвный транс.
Мне очень нравилась эта неподвижность. Наконец, благодаря мне, мой бедный ученик смог усвоить законы природы. Как учитель, сделавший все возможное, чтобы обучить своего ученика, я мог только гордиться.
Даже название этого закона не вызывало затруднений.
Закон джунглей.
Осознание того, кто охотник, а кто жертва.
Заставить его пожалеть о том, какими безответственными они были, дергая льва за гриву.
Всякий раз, когда я дурачил тех, кто верил, будто они были облеченными властью людьми, от их осознания того, что они не более, чем свиной рубец, лежащий на гриле, мне начинало казаться, что я вношу свой вклад природу вещей в пределах этой частицы вселенной, и таким образом, я чувствовал себя довольным. Можно было бы даже сказать, что это было одно из немногих удовольствий в моей жизни.
— Но, как…
Голос Ивара Лодбрука дрогнул.
— Откуда ты знаешь…?
— Твои светлые волосы просто прекрасны.
Над нами разлилось еще одно приятное безмолвие.
31
Миф о пещере — знаменитая аллегория, использованная Платоном в диалоге «Государство» для пояснения своего учения об идеях. Считается краеугольным камнем платонизма и объективного идеализма в целом. Изложена в форме диалога между Сократом и Платоновым братом Главконом