Два коротеньких извлечения из воспоминаний Н. А. Семашко говорят о дальнейшем лучше всякого пересказа: «…Получаю с «воли» три мандарина. Это меня страшно раздосадовало: не нашли ничего лучшего послать… Ну что же, думаю, съем и мандарины. И каково же было мое удивление, когда из разломленного мною мандарина выпала маленькая вошеная бумажка… Раскручиваю записочку и читаю: «Не робей, приехал Ленин и занялся твоим делом».
…Владимир Ильич развил необычайную энергию: пригласил одного из виднейших швейцарских адвокатов, кандидатура которого выставлялась тогда в президенты республики; внимательно следил за делом, И действительно, через несколько дней я был допрошен: выяснилась моя непричастность к тифлисской экспроприации, и я был освобожден…
Так товарищ Ленин спас мне жизнь [148].
Н. П. Шмит, племянник владельца многих российских мануфактур миллионщика Морозова, учась в Московском университете, увлекся идеями запретного Маркса и стал революционером. В памятном декабре 1905 года он вооружил рабочих фабрики отца, перешедшей к нему по наследству, которая тотчас же стала одним из опорных очагов восстания на Пресне. Схваченный «голубыми архангелами», Н. П. Шмит погиб в Бутырской тюрьме, но незадолго до смерти - загадочной и, надо думать, насильственной - завещал все свое состояние сестрам, взяв с них слово, что они полностью передадут его Центральному Комитету партии большевиков - Ленину, на революционную работу.
И вот в Женеву к Владимиру Ильичу, где он жил в эмиграции, приехала русоволосая девушка в модной шляпке из сорочьего «меха» и объяснила, что хотела бы исполнить волю покойного брата, но не знает, с чего начать, так как унаследованные сестрами деньги находятся в обороте их дядюшки, мануфактурщика Морозова, который вряд ли захочет с ними расстаться.
Возникло партийное денежное дело, с дополнительным эпитетом «крупное», которое Ленин тут же поручил Л. Б. Красину.
Как и ожидалось, Морозов наложил бескомпромиссное вето на деньги крамольного племянника. Тогда Ленин, собрав у себя группу большевиков-эмигрантов, предложил остроумнейший план дальнейших действий, осуществление которого обещало снять всякие юридические ограничения с воли сестер. Не излагая этого плана, замечу лишь, что осуществление его предполагало участие сведущих юристов-большевиков и преданной брату юной гостьи из России.
Выигрыш дела осложнили меньшевики: предъявив права на то же наследство, они вовлекли в тяжбу Международное социалистическое бюро и держателей денег.
Как же прозвучал эпилог этой уникальной истории?
Победно.
И конечно же, радостно для всех, кому дорого было дело революции.
Вот как была принята, к примеру, эта победа в обществе Горького, находившегося тогда в Америке.
«Как-то в воскресенье… - рассказывает Н. Буренин в мемуарах, - мы сидели всей компанией в любимой нашей гостиной. Почта принесла радостное известие от Л. Б. Красина о том, что выиграно крупное денежное партийное дело. Чуткая Пристония Ивановна… готова была затанцевать от радости. Я сел к роялю и заиграл веселый кек-уок».
«Чисто правовую победу» Ленина над миллионером торжествовали все, кто был в доме.
Деньги, завещанные Н. П. Шмитом большевистскому ЦК, поступили в один из банков Парижа, а через недолгое время вернулись обратно в Россию в виде нескольких типографий, чтобы призывно бить в колокол революции.
В работе «Что делать?» Ленин спрашивал:
«Почему русский рабочий мало еще проявляет свою революционную активность по поводу зверского обращения полиции с народом, по поводу травли сектантов, битья крестьян, по поводу безобразий цензуры, истязаний солдат, травли самых невинных культурных начинаний и т. п.?»
И отвечал:
«Мы должны винить себя, свою отсталость от движения масс, что мы не сумели еще организовать достаточно широких, ярких, быстрых обличений всех этих гнусностей. Сделай мы это (а мы должны сделать и можем сделать это), - и самый серый рабочий поймет или почувствует, что над студентом и сектантом, мужиком и писателем ругается и бесчинствует та самая темная сила, которая так гнетет и давит его на каждом шагу его жизни…» [149]
Политическая агитация и политические обличения - всесторонние, живые, яркие, быстрые, широкие, по формуле Ленина, требуют фактов. Он черпает их из потока жизни, из периодики, из наблюдений за деятельностью царской администрации. Постоянно следит за полицией и юстицией России, за изданием законов. Много, часто и остро пишет на эту тему.