- Танти, надо поговорить!
Я сделал вид, что его и не услышал, и не увидел, даже когда он уселся за столом напротив. В целях надлежащего воспитания, решил проучить затаившего на меня вселенские обиды следователя. И только по истечении минуты, наткнулся как бы на него взглядом и с душевными нотками в голосе воскликнул:
- О! Господин Бофке! Какая неожиданная встреча! Доброе утро! Присаживайся, дружище! Как тебе сегодняшняя погодка?
Раз он меня только в официальных случаях называет положенным титулом, то и я не собираюсь выказывать к нему слишком уважительное или трепетное отношение. Времена его наставничества в далёком прошлом, смею надеяться, что во всех ситуациях у меня и без него знаний хватит разобраться в хитросплетениях следственных тонкостей. Дружить он со мной не желает, значит, буду к нему относиться как к любому иному следователю, подвизающемуся в службе имперской безопасности.
Кофе я ему не предложил, на что он с ехидностью попытался меня подначить:
- Спасибо, я уже пообедал.
- Ну, тогда расскажи, как дети твои поживают? - в тон ему продолжал наглеть я. И мне удалось своего собеседника разозлить:
- Слушай, Ветер! (под этим кондовым псевдонимом я во время последних пертурбаций много кровушки попил с Рекса!) Я на службе!
- Везёт же некоторым! - выдал я с завистью. - Отработал своё - и домой, к детям... А я вон даже ночью, в кровати - и то считаюсь на службе. Дети появятся - тоже работа: будущих наследников и принцев воспитывать... Ненормированный, круглосуточный рабочий день...
Бофке понял, трепетного внимания к своей особе он от меня уже в который раз не добьётся, поэтому решительно перешёл к делу:
- Что это такое?! - и припечатал к столу то, чем наверняка пытался меня ошарашить. Тогда как я, не спеша доел круасан, запил его остатками кофе, и только потом стал отвечать:
- Ну, если применить особые дедуктивные методы, которыми меня когда-то пытался обучить некий дядька Энгор, то понять легко: перед нами полиэтиленовый пакетик, а внутри него записка на небольшом клочке бумаги...
- Не юродствуй! - оборвал меня следователь. - Ты писал?
Самое интересно, что писал и в самом деле я. Только вот когда это было, и кому я эту записку передал, никак не мог припомнить. На стандартном квадратике плотной бумаги, которые всегда использовали на всех совещаниях внутри дворца, было написано явно моей рукой всего несколько слов:
"Не слишком ли много ты требуешь?"
Расценивать написанное можно было как угодно: от дружеского вопроса по поводу заказываемой на ближайшую вечеринку выпивки, до смертельной угрозы во время какой-нибудь торговле о миллионах. Всё зависело от того где эту записку отыскали и при каких обстоятельствах. А зная, куда ранним утром отправился Рекс по долгу своей службы, нетрудно было догадаться, с чем это всё связано.
Поэтому отставив неуместный для ситуации тон, я стал посильно оказывать помощь в расследовании:
- Пока не могу припомнить: кому и когда написал нечто подобное..., - и как консорт, тут же воспользовался своим правом знать всё остальное - Где это нашли?
Энгор скривился. Всё-таки вопросы привык и страшно любил задавать только он. Да только и он до конца наглеть не стал, соображал прекрасно, какая у меня власть и догадываясь о моих скрытых возможностях.
Поэтому со вздохом стал рассказывать:
- Этой ночью умер от инфаркта министр энергетики...
- Знаю.
- ...И смерть вполне здорового человека от инфаркта вызвала у нас небезосновательные подозрения. Уже сейчас патологоанатомы утверждают, что остановка сердца произошла слишком странно, хотя до причины так и не докопались. Обыск ведётся везде и со всем тщанием. И на рабочем столе покойного, в его деловом календаре, на позавчерашнем дне лежала эта записка. Твой почерк мы опознали и без экспертов, они только дали официальное заключение.
Рекс замолк, а я перешёл на сухой официальный тон:
- И какие выводы вы сделали, господин Бофке?
Тот пожал плечами:
- Пока мало данных, для предварительных выводов. Но если хотят подставить консорта, - уголок его гуда дёрнулся в насмешке, - То делают это слишком топорно. Одной такой запиской, забравшегося на подобную вершину власти человека - не свалишь. Другой вопрос, если самые смелые предположения и догадки вдруг окажутся правдой...
- В каком направлении будет дальше двигаться следствие?
Энгор с явной язвительностью развёл руками:
- А это всё зависит от желания сотрудничать со следствием каждого заинтересованного лица. Но что я могу обещать с полной гарантией, так это обязательное возмездие от богини правосудия любому человеку, какой бы высокий пост он не занимал.
Я-то этому профи доверял на все сто, в его лояльности и честности можно сказать, что не сомневался, а вот он мне всё никак не мог простить скрытности, из-за которой никак не мог понять и свести воедино всю картину происходящих недавно грандиозных событий. Может чуть позже, в интересах всё того же следствия придётся Энгору поведать о некоторых тайнах, да и о Бульке тоже, но пока я не видел в этом малейшего смысла. Пусть ветеран сам корячится в расследовании, может чего и достигнет без лишнего вмешательства.
Поэтому я только с этаким барским пафосом одобрил:
- Похвально! Весьма похвально твоё стремление добиться справедливости. Со своей стороны я тоже обещаю помочь всем, что в моих силах. А конкретно: надёюсь что вспомню, когда я это писал и кому. Единственное, что могу утверждать со стопроцентной гарантией: данный вопрос не был обращён к покойному министру. И записка никак не могла быть написана в последние шесть, а то и семь месяцев. Скорей всего она появилась ещё до моего неожиданного отъезда на планету Земля. Или в тот трёхмесячный период, когда я пропал из Старого Квартала, но ещё не улетел на Землю.
Рекс задумчиво убрал завёрнутую записку в карман, и продолжил, словно рассуждая вслух:
- Попробуем сделать экспертизу, может для определения возраста и хватит... И всё равно, Танти, такая попытка тебя очернить, смотрится несколько несуразно. Допустим, когда тебя моусовцы держали в плену и пытались вырвать государственные тайны, они всё равно на тебя ориентировали свои некоторые, далеко идущие планы. Ну и могли тебя заставить писать сонмы разных записок на все случаи жизни. В том числе и для попыток компрометации некоторых чиновников, или для попыток их шантажа или подкупа. Но тогда получается, что в нашем окружении остаётся человек, а то и несколько, ниточки от которых как раз и ведут в те самые для тебя печальные три месяца? Возможно ли такое?
Ну раз он сам, да ещё и вежливо приглашает меня поделиться своим мнением, то я никогда не откажу подобающе оформленной просьбе:
- Вряд ли в наших рядах остались моусовцы, или даже шпионы Доставки. Скорей здесь уже стали действовать иные силы, которые просто использовали доставшееся им от наших врагов так называемое "культурное наследство". Уверен, что результаты моих допросов, видеозаписи и оставшиеся документы хранились где-то далеко, в нейтральном месте. Но это ведь не значит, что в том месте не пересекались интересы иных разведок. И сейчас, когда началась подковёрная война за покупку патентов, и за приобретение первых партий стахокапуса, некогда нейтральные нам силы могли стать если уж не врагами, то уж точно недоброжелателями. И не тебе ли не знать, Энгор, что добрая половина обитателей галактики душу дьяволу заложит, союзника утопит и папу продаст, как только появляется возможность заработать парочку миллионов галактов...
- А вторая половина обитателей, - в тон мне продолжил Бофке, - Если появится возможность заработать больше парочки миллионов, ещё и маму родную пристроит рабыней на плантации.
Я тут же деловито поинтересовался:
- А ты к какой половине относишься?
Глаза моего собеседника, блеснули угрозой:
- Мне повезло. Я - то исключение, которое призвано заставить любого обладателя миллионов жить с оглядкой и бояться справедливого возмездия за свои прегрешения.