- О-о-о-о! - затянул я многозначительно, зная, как Патрисия жутко не любит этого моего "оканья". - Вот она значит, какая твоя ко мне любовь?
- Ну ты и наглец! - сладкий голосок стал переходить на крещендо. - И ты смеешь такое заявлять? Каждый минуту моего распорядка ты знаешь досконально, а сам пропадаешь на целую ночь неизвестно где? Да ещё и водишь за нос наших телохранителей, подводишь к наказанию, за то, что они не знают, как от них скрылся и где теперь находится их объект охраны!
- Неправда! Они получили от меня жесткий приказ меня не сопровождать, - стал и я сердиться. - Тем более что бывают порой дела, о которых никто знать не имеет права.
- Ах, какой деловой, только посмотрите на него: еле языком ворочает и ноги подламываются! Позор! И не забывайся, кому ты о своих правах заявляешь! Я должна знать всё! Так что отвечай немедленно, где был?
Так как я чувствовал себя гораздо лучше, то обиделся:
- Зря ты насчёт языка и ног наговариваешь, милая, я в полном порядке. А свои секреты, как главный куратор по армии и флоту я не то чтобы скрываю, а просто не хочу загружать твою прекрасную головку лишними проблемами... Оно тебе надо? Просто поверь мне на слово: у меня всё под контролем, можешь лечь и расслабиться...
- Расслабиться?! - ярилась моя любимая, - Да мне выспаться некогда! А тут вместо того чтобы в кои веки позавтракать со своим мужем и напомнить ему о своём существовании, я вынуждена метаться по всему дворцу в его поисках! И хуже всего, что никто даже понятия не имеет, куда он спрятался!
- Точно! - я в некотором озарении выскочил из-под душа, и поспешно вытираясь полотенцем, забормотал: - Как же я мог забыть?! Как же у меня из головы-то вылетело?! То, что у меня есть, в сто раз лучше завтрака!
Заинтригованная Патриссия смотрела на меня с подозрением:
- Ты о чём?
- Извини, моя принцесса, просто у меня от выпивки чуток соображение запаздывает, потому сразу и забыл. Идём, сейчас всё сама увидишь!
И схватив её за руку, потянув в нашу спальню. Когда мы уже пересекли порог, любимая стала о чём-то догадываться и притормаживать. Но я уже набрал нужные обороты, подхватил её ловко на руки и в два прыжка забросил на кровать. Дальше, невзирая на яростные вскрики, взвизги и сопротивление, принялся осыпать любимое лицо поцелуями и освобождать желанное тело от неуместной на данном ложе формы.
- Да что ты себе позволяешь?! Животное! Сюда могут прийти с докладами!
Хотя я-то прекрасно видел, что сопротивление оказывается мне скорее для проформы, и крики звучат довольно приглушенно, чтобы ненароком стража там чего не подумала и не бросилась слишком резво в императорские покои.
Да и я продолжал сыпать убедительными аргументами:
- Я ведь с вечера побоялся тебя беспокоить, зная, что ты с самого утра встаёшь и тебе надо выспаться. А сейчас-то, сейчас! Мы можем и имеем полное право хоть раз спокойно заняться личными любовными удовольствиями! Это и в самом деле безобразие, то мы в поездках и разъездах, то валимся от усталости... А тут такой случай...Ну как его упускать-то?..
- Скажи вначале, где ты шлялся всю ночь? Иначе ничего не получишь...! - делала Патриссия отчаянные попытки хоть в такой вот ситуации подтолкнуть меня к покаянным признаниям. Ха! Не на того напала! Тем более что во время последних своих действий я усилил боевой натиск, закидав любимое тело не только страстными объятиями, а ушки возбуждающими обещаниями ласк, но и пламенными признаниями на тему моей пылкой влюблённости. Женщины часто страдают странным склерозом на эту тему, поэтому надо им иногда напоминать, кто и за что их любит.
Ну и, вполне естественно, что её императорское величество не устояло против такого бурного натиска. А когда через час мы вместе подались в ванные комнаты, она интересовалась моей ночной отлучкой уже не с таким пристрастием как до того:
- И всё-таки, дорогой, где это вы с Гарольдом так изрядно "накушались"? И по какому поводу? - да и я уже, осчастливленный близостью вне расписания, не видел большого смысла скрывать некоторые тайны:
- Через неделю у Гарольда свадьба, вот мы и решили устроить нечто вроде мальчишника. Этакую пьянку-воспоминание по боевой молодости...
- Да? А во дворце вы себе зал подходящий не могли для этого дела отыскать?
- Принцесса! Ну как можно сравнивать? - фыркнул я от такого непонимания. - Это всё равно, что заядлому рыбаку предлагать не сидеть с удочкой на берегу водоёма, а каждый раз покупать свежую рыбу в магазине.
- Не вижу никакой разницы. Главное чтобы в итоге была рыба на столе.
- Ага! И как ты себе это представляешь? - недоумевал я. - Сидим мы, значит с Гарри, ведём своим мужские разговоры, а ты через каждые полчаса заглядываешь и посматриваешь за нашим поведением? Так что ли?
- Ну и что здесь такого? - чистосердечно удивлялась моя любимая, агрессивно выталкивая меня из-под струй воды. - Зато все спокойны и не надо никуда никого уносить. И не позорюсь, несясь как дура к тому месту, где в запретную зону вокруг дворца вторглось какое-то постороннее такси.
Ну что с ней делать? Я имею ввиду женскую логику! А вернее, её полное отсутствие вот в таких вот простейших житейских вопросах!
Хорошо, что я уже предвидел следующий, весьма неудобный для меня вопрос и заблаговременно сделал решительных ход на опережение событий:
- Ничего ты не понимаешь в мальчишниках! Поэтому и никаких весёлых подробностей не дождёшься! А станешь на меня давить, буду врать тебе напропалую.
Скользкая от воды Патрисия вывернулась из моих объятий и поступила нечестно:
- Зачем тебя давить? Если достаточно только потянуть и ты расскажешь всё без утайки...
- Ай! Что же ты творишь?! - мне и в самом деле было больно.
- Да ничего страшного, пользуюсь своим положением. Помнишь, когда я была у тебя в отделении, ты как командир ставил меня по стойке смирно и, пользуясь моей подчинённостью, целовал часами?
- Часами?! Да мы только на десять минут максимум наедине оставались!
- Ты не возмущайся! Не то будет ещё больней... А лучше сразу рассказывай где вы были и в каком количестве?
- Где - не помню, уже туда изрядно подвыпившими приехали. Ну и собралось нас там человек восемьдесят... Уй! Ты так без детей останешься...
- А ты не ври мне! Танцовщицы были?
- Увы! Садалиний заказать не удалось. Они теперь без своей высокопоставленной ученицы не выступают...
Так и продолжался мой допрос, при котором я говорил только правду. Причём моя супруга верила мне на сто процентов, в этом её уникальную женскую интуицию не провести. Но в то же время кривилась от смутных предчувствий, что я всё-таки нечто недоговариваю. А мне-то что? Пусть кривится! Даже если раскопает того таксиста, и узнает про кабачок-кабаре "Мизантроп-3", и даже заставит взять показания у сидевших у меня на коленях девушек, компромата на меня не отыщет. Самый главный секрет наших с друзьями договорённостей она в любом случае не раскроет.
Отступление второе, историческое.
Предыстория начатой мною секретной операции, уходить корнями в период десятилетней давности. Тогда мы ещё молодые, романтически настроенные выпускники, поступили в космодесантное училище. Причём поступили не только мы с Гарольдом, мечтающие об этом как минимум пять последних лет обучения в школе-интернате, но обманом завлекли на армейскую службу и нашего третьего друга, Романа Бровера. Казалось бы этот парень, выглядевший как худой, длинный заяц, и имевший прозвище Заяц, ну совсем непригоден деятельности военного. Но с нашей помощью он и поступил, и выдержал первые, самые тяжкие месяцы адской муштры.
Кстати туда же с нами прорвалась и наша одноклассница, Клеопатра Ланьо. Вредная, заносчивая стрекоза, которая меня в школе выводила из себя только одним своим видом. Мы все трое были в шоке, когда увидали её на приёмных экзаменах. Дальше правда начались чудеса с превращение Ланьо из гадкого утёнка в мою любимую девушку, которую я уже целовал и носил на руках к концу первого курса. Причём Клеопатра ещё долгие годы потом умудрялась скрывать своё истинное имя и истинное происхождение.