Кейн повернул на подъездную дорожку к своему дому и остановил машину, заглушая двигатель.
— Спасибо, Кейн, — прошептала Эшли, осторожно посмотрев на него, — это было очень важно для меня.
Без всякого ответа на ее благодарность, Кейн просто вышел из машины. Оставшись в одиночестве, Эшли тихо вздохнула. Он точно воспринимает ее как неприятную обузу.
Желая доказать ему что она не станет висеть на нем безвольной вещью, Эшли торопливо открыла пассажирскую дверь. Но это было все, что она успела сделать, когда Кейн появился перед ней, выступив из темноты, словно зловещая тень.
Эшли удивленно заморгала, глядя на него.
— Кейн, — прошептала она, застыв в беспомощности. Она не могла выйти, и закрыть дверь тоже не было возможности, потому что Кейн не позволял, — Я попробую дойти до дома сама, — сказала она, стараясь вложить в эти слова всю свою уверенность.
Кейн усмехнулся и склонился над ней. Подхватив ее под колени и плечи, он легко поднял ее на руки. Эшли оставалось только сомкнуть руки у него на шее.
— Спасибо, — снова сказала Эшли, тут же натыкаясь на недовольный мужской взгляд. Что она сказала не так?
— Я не хочу, чтобы ты благодарила меня за заботу, — резко сказал Кейн, — это моя обязанность по отношению к дорогой для меня женщины. И совсем скоро я сделаю не только это.
Не позволяя чувствам выйти наружу, Эшли поспешно уткнулась лбом ему в грудь. Кейн рассмеялся и понес ее к дому.
Глава 24
Кейн вышел из душа, поспешно оборачивая полотенце вокруг бедер. Настойчивый трезвон телефонного звонка застал его под шумный каскадом воды. И это был не его телефон, чтобы он так торопился, опасаясь пропустить важный разговор.
Эшли заворочалась на кровати, хмурясь, но не просыпаясь. Этот звук точно мог ее разбудить. Но пока она всего лишь перевернулась со спины на правый бок и подложила руку под голову. Одеяло сползло с нее, открывая вид на ее обнаженное тело. Вчера, она уговорила его позволить ей принять душ, но ей пришлось принять его условия. Он не просто разрешил ей это безумие. Он помог ей, сделав все так быстро, как она сама бы не смогла. И, как он и подозревал пятиминутное действие лишило ее сил. Эшли уснула, едва ее голова коснулась подушки. Все что ему осталось сделать, накрыть ее одеялом, а потом улечься рядом.
Телефон на мгновение замолк, но тут же зазвонил снова. Чертыхнувшись, Кейн взял его и вышел из комнаты, чтобы Эшли могла еще немного поспать. Проведя пальцем по экрану, он принял вызов, резким отрывистым голосом бросив сухое приветствие. По другую сторону повисла тишина.
— Говорите, Элизабет, — сказал Кейн, направляясь на кухню, чтобы сварить кофе и позаботиться о легком завтраке. Сегодня он решил поработать из дома. Он хотел как следует понаблюдать за Эшли, если она вдруг вспомнит еще что-нибудь важное для него.
— Кто вы? — после долгой паузы, спросила Элизабет. В ее голосе ясно слышалось беспокойство, — Почему вы взяли телефон Эшли? И где, сама Эшли? Если вы сейчас же не ответите мне, я вызову полицию. Уверена, они смогут отследить звонок.
Кейн усмехнулся, слушая торопливую, но такую смелую речь.
— Не думаю что полиция здесь поможет, — сказал он, попутно включая кофеварку, — обычно они не вмешиваются в личную жизнь женщин.
— Тогда кто вы?
— Кейн Харрис, — ответил Кейн, намеренно скрывая свою должность. Интересно, рассказывала ли Эшли своим подругам о нем? Или скрывала, опасаясь выдать свою связь с преступником.
— Так Эшли с вами, детектив Харрис? — с облегчением в голосе спросила Элизабет.
Кейн задумчиво нахмурился. Это удивило его. Значит, Эшли все же не скрывала его от своих подруг. Судя по интонации Элизабет она что-то знала о нем, конечно же со слов Эшли.
— Да, Эшли со мной, — наконец, сказал он, — Мы живем вместе.
Элизабет ахнула так громко, что Кейну пришлось убрать телефон от уха.
— Не могу поверить, — воскликнула Элизабет, — Почему она ничего не рассказала нам? — она резко замолчала, будто закрыла рот рукой, сдерживая очередной вопрос, который хотела задать ему, — Простите, наверно мне лучше позвонить позже, чтобы поговорить с Эшли. Я не хотела беспокоить вас в такую рань. Да, я так и сделаю, позвоню позже.
Кейн усмехнулся и положил телефон на обеденный стол. Даже если бы он хотел, ответить на последнюю фразу Элизабет не успел бы. Она разорвала звонок с такой же поспешностью, с какой разговаривала. Но, не это было важно. Он, пусть и заочно, познакомился с одной из подруг Эшли. Это приблизит его еще на один шаг к ней. Женское любопытство было ему известно. Он был уверен, что совсем скоро к ним пожалуют гости.
Пока же, он собирался вернуться к завтраку и заботе об Эшли.
Легкая овсяная каша, тосты, сок, кофе, все это было подготовлено очень быстро. Разместив тарелки на столе, Кейн поднялся в спальню. Эшли спала.
Присев рядом, Кейн провел пальцем по ее лбу, убирая прядь светлых волосы, чтобы они не касались раны. Сейчас при свете дня, все выглядело ужаснее. Глубокая рана и швы. Проклятие.
Эшли зашевелилась, но Кейн не стал отнимать руку от нее. Вместо этого, он скользнул пальцем по гладкой щеке, потом по шее. Эшли нахмурилась и повела плечом, словно желая избавиться от этого прикосновения. Ее ресницы затрепетали, но она пока не проснулась.
Кейн не отступал. Теперь он гладил ее по плечу, спускаясь ниже, пока не достиг запястья. Эшли сжала его пальцы, подтягивая за руку к себе. Ему пришлось наклониться вперед.
— Что ты пытаешься сделать? — прошептала Эшли, посмотрев на него сонным взглядом.
— Хочу разбудить тебя, — откровенно ответил Кейн, — И, кажется, у меня получилось.
Эшли улыбнулась и потерлась щекой о его пальцы, которые сомкнула в замок со своими.
— Да, я всегда знала что ты очень настойчивый, — все так же тихо проговорила она, снова прикрывая глаза, — если бы не ты, я бы еще спала. Сколько времени?
— Девять утра.
Ахнув, Эшли резко села на кровати, но тут же застонала от того, что ее повело в сторону.
— Тебе нельзя двигаться так резко, — рявкнул Кейн, придерживая ее и уберегая от очередного резкого движения.
— Я забыла, — прошептала Эшли, прижимая ладонь ко лбу, рядом с раной, — Мне показалось что это был страшный сон.
Недовольно хмурясь, Кейн уложил ее обратно на подушку. Эшли посмотрела на него неопределенным взглядом, но протестовать не стала.
— Теперь будет глупо спрашивать, как ты себя чувствуешь, — сказал Кейн, нависая над нее и упираясь руками по обе стороны от ее головы, — Я все увидел своими глазами.
Эшли в ответ поморщилась и осторожно пожала плечами.
— Ничего страшного. Все уже прошло. Мне просто не нужно забывать о том, что резкие движения сейчас не для меня, — сказала она, — придется сегодня посидеть в офисе и отложить работу над стеной.
Кейн удивленно вскинул брови. Ему показалось что он ослышался. Но судя по тому, что Эшли продолжала вслух размышлять о работе, он понял, что не ошибся.
— Нет.
Эшли замолчала. Теперь настала ее очень удивленно смотреть на него.
— Что ? — спросила она.
Кейн еще ближе наклонился к ней. Так, чтобы между не было недопонимания, а потом сказал:
— Не думай что сегодня сделаешь хотя бы шаг из этого дома. И об офисе тоже можешь забыть. Я запрещаю.
— Что это значит? — прошептала Эшли, хмурясь. Она и правда плохо понимала о чем сейчас говорит Кейн. Запрещает? Когда в последний ей что-то запрещали? В детстве она бы предоставлена сама себе, а в интернате ей бы и на ум не пришло кого-то слушать. Она всегда считала себя слишком свободолюбивой, чтобы верить или прислушиваться к чужим ограничениям. А потому, уже во взрослой жизни, она приобрела еще больше независимости. В ее жизни всегда были только подруги и лишь их слова имели для нее какой-то вес.
— Кажется, я сказал очень четко, — прямо сказал Кейн, — Я запрещаю тебе выходить из дома. Я запрещаю тебе работать. Что будет завтра, мы узнаем. Но сегодня ты будешь отдыхать и набираться сил.