– Нет, Виктор, ваша задача – поймать плохих ребят. И это не Карл и я. Плохой парень – мой отец, и я намереваюсь помочь вам поймать его.
Брендан Киркпатрик покачал головой:
– Мне это не нравится. Я здесь только из-за миссис Вергано, которая не должна была бы представлять вас.
– Я уклонилась от любого конфликта в письменном виде.
– Она показывала мне бумаги, – признал Брендан, – но я все равно считаю, что вы делаете большую ошибку. Вы понимаете, что я обязательно использую все порочащие вас показания, чтобы обвинить вас, и вызову мистера Хобсона и вашего адвоката в качестве свидетелей, чтобы подтвердить все вами сказанное, если возникнет такая необходимость?
– Да.
– Если я вызову миссис Вергано в качестве свидетеля, она совершенно определенно не сможет вас защищать.
– Я это понимаю, но надеюсь, что этого и не понадобится. – Ванесса наклонилась вперед, не сводя глаз с Киркпатрика. – Слушание по поводу моего залога состоится на следующей неделе…
– И я буду возражать. Я хочу постоянно иметь вас перед глазами, поскольку, мисс Келлер, считаю вас и Карла Райса опасными преступниками. Я не только буду возражать против того, чтобы выпустить вас под залог, но и должен признаться, что не готов идти на уступки, если начнутся переговоры.
– Вы останетесь при этом же мнении, если я сумею доказать, что мой отец руководил секретной армией и после Вьетнама совершил большое число преступных действий в Соединенных Штатах, включая убийство конгрессмена Гласса, совершенное по его приказу?
Киркпатрик вздохнул:
– Я читал ваши показания властям в Калифорнии, а мистер Хобсон рассказал мне о вашей книге. Я нахожу ваши обвинения в адрес генерала Уингейта невероятными и полностью не подкрепленными фактами. И даже если они правдивы, как это может повлиять на то, что вы помогли Райсу бежать, угрожая людям оружием? Думается, нам лучше закончить эту встречу, прежде чем вы скажете что-то, что еще больше ухудшит вашу ситуацию.
– Мой отец – убийца без стыда и совести. Вы хотите, чтобы такой человек правил этой страной?
– Разумеется, нет… если он действительно убийца, – ответил Киркпатрик, – но вы не в состоянии привести доказательства ваших обвинений, а я не буду всерьез рассматривать то, что говорите вы или Карл без серьезных на то оснований.
Ванесса взглянула на Виктора Хобсона.
– Что же, обоснования могут появиться. Точнее, вы, Виктор, сможете их добыть. Если все получится, мы сможем воспользоваться слушанием насчет залога, чтобы достать моего отца. Можем вызвать его как свидетеля и заставить давать показания под присягой.
– О чем, собственно, идет речь? – спросил Хобсон.
– Мне кажется, нам лучше закругляться, – поддержал его Киркпатрик.
– Давайте послушаем, что хочет сказать Ванесса.
Киркпатрик явно удивился, а Ванесса едва не разрыдалась, когда поняла, что Хобсон собирается выслушать ее.
– Патрик Горман, мой босс в газете, навестил меня, когда я сидела в тюрьме в Сан-Диего. Мы шутили насчет тюремной еды, и я сказала, что не могу рассчитывать на лучшее при той зарплате, которую он мне платил.
– Какое отношение тюремная еда имеет к доказательству, что ваш отец руководил шайкой головорезов? – возмутился Киркпатрик.
– Дайте мне договорить.
Глава тридцать пятая
Здание суда округа Малтнома занимает целый квартал в центре Портленда напротив парка Лоунсдейл. Построенное в 1914 году, это здание из серого бетона и металла представляет собой резкий контраст с современной архитектурой Центра правосудия, расположенного с другой стороны парка, и всем своим видом подразумевает бескомпромиссное правосудие по отношению к тем, кто нарушил закон.
На седьмом этаже – тюрьма, где содержатся заключенные, которые должны появиться в суде. Лифт, которым они доставляются в зал суда, останавливается в алькове в задней части здания, со стороны Пятой авеню. Зал судьи Рубена Веласко, который должен был слушать дело Ванессы о залоге, располагался в передней части здания, со стороны Четвертой авеню.
На Эми был черный брючный костюм с белой шелковой блузкой и красивая нитка жемчуга – один из ее немногих приличных туалетов, предназначенных для появления на публике. Ванесса надела строгий серый костюм, который для нее купила Эми. Если бы не наручники, ее вполне можно было бы принять за члена команды защитников. Эми шла в нескольких шагах за охранниками, которые провели Ванессу в зал от лифта на пятом этаже. Как только они появились в коридоре, к ним бросилась толпа.
– Продолжайте идти вперед и не отвечайте ни на один из вопросов, – предупредила Эми, когда репортеры и телевизионные операторы с камерами набросились на них. Помощники шерифа прокладывали пусть через орущую толпу. Эми прикрыла глаза ладонью от телевизионных ламп и старалась не отставать от охранников.
– Вы были любовницей Карла Райса?
– Почему вы ненавидите своего отца?
– Вы будете голосовать за президента Дженнингса?
Вопросы гремели вокруг нее, напоминая топот бегущего стада, но Ванесса даже не поморщилась. Если Эми пряталась от внимания прессы, Ванесса радовалась ему. Она приветствовала любой шанс высказать свое мнение об отце, поэтому распрямила плечи и уставилась на журналистов.
– Мой отец – убийца! – крикнула она, пренебрегая советом Эми. – Его место в тюрьме, а не в Белом доме!
Эми волновалась, что заявления Ванессы могут быть использованы против нее, но саму ее подзащитную это не беспокоило. Она знала, что ей предстоит провести долгие годы в тюрьме, если Виктор Хобсон не выполнит ее просьбу, но не боялась. Она выжила в сумасшедшем доме, выживет и в тюрьме. Тем более что терять ей нечего. Если Хобсону не удастся сделать то, что она просила, положение не станет хуже, чем в тот момент, когда она сдалась полиции. Но Хобсон может найти необходимое доказательство. Если у него получится, ее отец будет уничтожен. Если это случится, она готова отвечать за свое пособничество Карлу в побеге из тюрьмы.
У металлодетектора выстроилась очередь желающих попасть в зал судьи Веласко. Охранник придержал очередь, чтобы пропустить Эми, Ванессу и их конвой в зал суда. Брендан Киркпатрик и Говард Уолш, сидящие за прокурорским столом, повернулись в их сторону и смотрели, как женщины идут по проходу. Эми их даже не заметила – она торопливо оглядывала переполненные ряды. Несколько репортеров сидели в секции в передней части зала, специально предназначенной для прессы. Лерой Ганетт, которого вызвали в суд по требованию Эми и окружного прокурора, сидел в задних рядах. Доктор покраснел и отвернулся, увидев женщин, которые так его опозорили. А вот Виктора Хобсона, единственного человека, на присутствие которого надеялись и Эми, и Ванесса, в зале не было.
Еще один человек, которого не было в зале, генерал Моррис Уингейт, ждал в офисе окружного прокурора под охраной тайной полиции и своих собственных людей. Киркпатрик провел его внутрь до того, как началось заседание, чтобы избежать толп протестантов и газетчиков, которые осаждали здание суда с того момента, как было объявлено об участии в заседании генерала в качестве свидетеля.
Когда они подошли к барьеру, отделяющему публику от той части зала, где заседали судьи, обвинители и адвокаты, Ванесса заметила сухощавого, интеллигентного, броско одетого мужчину лет пятидесяти пяти.
– Видите того мужчину у окна в третьем ряду сзади? – прошептала Ванесса Эми. – Это Брюс Макдермотт, главный политический советник моего отца. Очевидно, ему поручено докладывать обо всем, что здесь будет происходить.
Когда охранник снял с Ванессы наручники, среди публики послышался шепот – где-то сочувствующий, где-то враждебный. Затем женщины сели. Эми пыталась не обращать внимания на гул разговоров, доносившийся с галереи, сосредоточившись на подготовленных заранее вопросах, которые она должна будет задать при перекрестном допросе каждого свидетеля. Ей удалось отвлечься, но тут стук молотка возвестил о появлении судьи Веласко. Эми поднялась, жестом велела Ванессе последовать ее примеру и дождаться, пока судья не сядет.