В Олиной конторе адвокатов с потухшим глазом пока, слава богу, не было, а потому они делили неимущих страдальцев между собой по очереди. Так что все справедливо.
Шеметова подошла к секретарю, взяла наряд на защиту. Идти в суд предстояло послезавтра. Валентина Семеновна могла и отказать судейским, так как правила требовали минимум пять дней для подготовки. Но портить отношения из-за ерунды не хотелось, дело было плевое – украдено два кило колбасы и еще что-то, такое же мелкое, а заведомо свободная Ольга хотела отбыть повинность побыстрее, мало ли что потом навалится.
Затем Ольга вернулась к себе – ей предстояло, воспользовавшись паузой, разобраться со скопившимися бумагами. Во второй половине дня она собиралась подъехать в тюрьму, поговорить с подзащитным, о чем тоже следовало позаботиться заранее.
Вообще, это вовсе не правило – кататься по тюрьмам, воняющим бедой, хлоркой и туберкулезом. И далеко не все защитники стремились к подобным поездкам, тем более по никчемному делу «бесплатного» подзащитного.
Но Оля точно была «не все». И если ее подзащитный арестован, то она считала своим долгом встретиться с ним в заточении.
С чего такая «жертвенность»? Никаких секретов. От любви к профессии, с чего ж еще.
Немногие знали, что адвокатом Ольга твердо решила стать… в пятом классе средней школы. Причем настолько твердо, что шла к своей цели как танк, невзирая на препятствия, которых на этом пути отчего-то насыпалось зело много.
Почему именно в пятом? Шеметова и сама не знала. Может, и раньше.
С детства болела за слабых. Даже в футбол по телику – только за тех, кто в данный момент проигрывает.
И вот в пятом классе сумела свои интуитивные ощущения проанализировать, вербализовать и структурировать. Уф, много букв, но сказано предельно точно.
– Оль, обедать пойдем? – В кабинет к Шеметовой заглянул Багров, самый маститый и титулованный адвокат их конторы. Можно сказать, звезда.
А еще объект тайной… не страсти пока, но, похоже, влюбленности молодой адвокатессы.
– Да, конечно, – мигом вскинулась Ольга.
Еще бы! Олег Всеволодович был идеальный, стопроцентный красавец. По крайней мере, в глазах Шеметовой.
Высокий, на голову выше девушки, с буйной, не поддающейся расческам каштановой шевелюрой и с густым, теплым и мягким баритоном. Таким голосом хорошо просить суд скостить срок виноватому, но все равно несчастному страдальцу. Иногда, правда, баритон менял если не тембр, то функционал: становился жестким, требовательным, неуемным – когда адвокат защищал человека, подставленного властью или судьбой.
Вот уж у Багрова глаз не только не потух, но в жестких судебных заседаниях просто-напросто сверкал!
Короче, не влюбиться в такого было просто невозможно. Особенно девушке, чья любовь к адвокатуре была бесконечной. И которая при этом очень нелестно думала о собственной внешности.
Нет, Ольга Шеметова никоим образом не была уродиной. Все, как говорится, при ней. Настолько все, что могло бы быть и чуть меньше.
Ширококостная, с круглым лицом, розовощекая и круглобедрая – она бы прекрасно смотрелась на полотнах Тициана. Или Венецианова, в роли русской крестьянки. В небольших же масштабах адвокатских кабинетиков и городской квартирки-«двушки» девушка казалась себе чрезмерно крупной. Чего совершенно всерьез стеснялась.
Себя аттестовала примерно так: «Мы с сестрицей такие разные – она красивая, я умная». Хотя вообще-то вряд ли все это было адекватно. С единственной и любимой сестрой как раз честно – красавица. И с Олиными мозгами тоже не ложно – голова работала. Пять лет учебы плюс три года аспирантуры, на кураже и без единой четверки. Но представление о себе как «не красавице», конечно, было ошибкой. Ведь мужчины влюбляются не по анатомическим атласам, а по необъяснимому влечению. Либо – при его отсутствии – не влюбляются.
В общем, Олины заморочки по поводу внешности напоминали международную глобально-мировую проблему целлюлита. Проблема есть, да еще какая – миллионы женщин тратят миллиарды денег на ее решение. А вот целлюлита нет. «Апельсиновая корочка» на женской коже – не болезнь. Искусственная, выдуманная величина. Специально раздутая и выпестованная. Причем многие дамы это понимают. Что не мешает им – даже понимающим – тратить время и деньги на длительное, дорогое и бесперспективное лечение несуществующего заболевания.
Ольга закрыла свой кабинетик, и они с Багровым направились по длинному полутемному коридору к выходу. По дороге их окликнул Волик Томский.
Волик хотел от коллег еды. И побольше. Как всегда. Олег обещал прихватить.