Затолкав книгу в сумку, я поспешила к Афиногену. Бывший чернокнижник широко мне улыбнулся и заявил, что знает мою маленькую тайну.
– Это какую? – поинтересовалась я. – Если вы о том, что я с утра в «нужном месте» заперла Лэрну, то это ужо не тайна, ибо знают все.
– А-а-а! Так это её противный голос я слушал около часа? И это сделала ты? Вот так новость. А вообще, я говорил про демона. Я знаю, что у тебя прислужник суккуб.
– Не понимаю, о чём вы говорите. Амияс, ты где?
Не хотелось мне говорить на эту тему, ой как не хотелось. Знаю прекрасно, что Афиноген хоть и бывший чернокнижник, а чувствует эту магию.
– Амияс ест, – пояснили мне. – А когда он ест, то игнорирует всех, кроме врагов. Проглотит, потом вернётся к своей еде. Какое ты ей имя дала? Не надо на меня так смотреть. Я это чувствую. Пусть мне и запрещено заниматься чернокнижничеством, но частичка этого искусства всё ещё живёт во мне.
– Ярославой назвала, – буркнула я.
– Почему ты стыдишься этого?
– А почему должна радоваться?
– Я не говорил, что ты должна радоваться. Не надо внушать себе, что не справишься с ней. Я тебе уже говорил, что сомнение – твой враг! Прими её и иди дальше.
– Вам легко сказать, – удручённо вздохнула я.
– Нет, Стефания, нелегко. Знаешь, что я чувствовал, когда ты вошла в эту комнату, и Амияс принял тебя как родную? Страх! Я был сильно напуган. У тебя врождённый дар чернокнижничества, что меня не на шутку встревожило. Я даже рискну предположить, что ты будешь иметь дело с самим Эрдархом. Об этом мечтают все чернокнижники. Говорят, одной барышне всё же удалось достичь сей цели, да только о дальнейшей её судьбе ничего не известно.
– Да вы что, сговорились?!
– Не волнуйся ты так. Всё будет хорошо. Ладно, давай продолжим наш вчерашний урок. Пока я смотрю, что делает Амияс, ты приведи мысли в порядок. Отодвинь прислужника на второй план и распевайся.
Я села в позу Лотоса и стала медитировать. Не открывая глаз, стала распеваться. К тому времени, когда Афиноген разобрался с пёсиком, я была готова обучаться.
Продолжая находиться в позе Лотоса, я внимала. Моя задача: представить себе желаемое место и начать напевать. Афиноген говорит, что можно использовать буквы или слоги. Если есть подходящая песня, то стоит напевать её. Я вообразила, что нахожусь на берегу вчерашней реки.
Со словами песни нужно суметь соединить воображаемую местность. Это трудно, ибо нужно и песню петь и картинку в уме держать.
С первого раза не получилось. Сегодня голова не болела от тяжёлой умственной работы. Бывший чернокнижник всячески подбадривал меня. К концу нашего занятия я могла создавать иллюзию, которую мог видеть мужчина. Я не могла взглянуть на плод своего тяжёлого труда, ибо боялась, что, открыв глаза, иллюзия пропадёт.
С Амиясом я так и не пообщалась, да и псу не до меня было. Попрощавшись с Афиногеном, я направила свои стопы к аудитории хорового и сольного пения. Там меня уже ждали.
Песня «А я влюбился в тебя» понравилась инрэ Дарх. Преподавательница была удивлена, что песню будет петь Мархель. Сама она как-нибудь потом споёт, ведь в её арсенале ещё много имеется текстов.
Музыку писала я под чутким руководством Жильцовой. Конечно, мелодию несколько раз пришлось корректировать, не без этого. Катерина пару раз будила меня ночью, чтоб сообщить о некоторых изменениях.
Инрэ Элла проверила написанную мною мелодию и сообщила, что написана только для лиры. Конечно! Я ж играть буду. Но на стол преподавательницы по хоровому и сольному пению легли ещё четыре листа с нотами. Два листа для гитары и два для арфы (от Кати и Мархеля). Вот с ударными инструментами вопрос решить пока не можем. Нам нужен либо музыкант, который будет играть «живую» музыку, либо тот, кто наложит заклинание на инструмент. Время пока что есть, поэтому мы решили попробовать отыскать четвёртого участника.
Мы начали репетировать. Мархелю сократили игру на арфе, ибо ему надо сконцентрироваться на пении. И то, инрэ считает, что эльфу вообще не стоит играть на инструменте. Решили попробовать два варианта. Сначала наш солист работал с Жильцовой. Она напевала ему строки песни, как ей казалось правильно. Элла Дарх не могла не вмешаться.
Инрэ Дарх попросила меня наиграть вступительную мелодию и мелодию первого куплета. Передо мной лежали листы с нотами. Наизусть я ещё музыку не знаю.
Сорока секунд только шло вступление. Затем музыка для куплета. Начал петь Мархель плавно, но в середине второй строчки зачем-то сделал цезуру. Парень сильно волновался. Голос у эльфа красивый, но он стесняется показывать его. Дарх уже четвёртый год мучается с ним, но уверена, что к концу обучения, Мархель перестанет быть стеснительным.
Нас благодарили за то, что взяли в свою группу Торна. Это уникальный шанс сделать из него великолепного певца.
Раз десять паренька заставили пропеть первый куплет под лиру. Потом и Катька присоединилась. Куплет и припев он спел так как нужно, аж мы с подругой рты разинули. Вот так голосище!..
Проигрыш между куплетом и припевом пришлось немного переписать. Пропев припев четвёртый раз, музыка играла после этого около полутора минут.
Репетиция кончилась. Мархель не мог разговаривать. Язык болел от количества произнесённых слов, а у нас с Катей пальцы отказывались работать.
– Мархель, ты не волнуйся, – похлопала товарища по плечу оборотень. – Быть певцом весьма сложное занятие, по себе знаю.
– Длинную песню ты написала, – прошамкал эльф. – А я ещё играть на арфе хотел. Какой там! И вообще, пошёл я спать.
– Выше нос, Мархель!
– Ты чего парня пугаешь? – дёрнула я подругу за рукав. – Убежит ещё.
– Никуда он ужо не убежит. А если и убежит, то найду и за ручку приведу.
– Ты как тётя Настасья говоришь, – хмыкнула я.
– Угу, у мамы слова с делом никогда не расходились. Кстати, как там наши родители поживают? Ведь скучают, ждут, когда вернутся их дочери, а мы знаем, что этого никогда не случится, – поникла она.
– Катюш, не расстраивайся…
– Не стоило мне тогда гадать в Новый год и в Старый Новый год тоже. Сейчас бы жили себе спокойно.
– Значит, судьба, – пыталась я приободрить её. Мне самой скверно от этих мыслей, но с другой стороны, мы хоть вместе. Читаешь вот книжки про попаданцев, а там главный герой в другом мире совсем ОДИН.
Зайдя в комнату, мы онемели. Произошли некоторые изменения в нашей «цитадели»: кровати сместили, дабы третьей нашлось место, шкаф, стол со стулом появились в третьем экземпляре. На нас смотрели Ниор Тимиар и рыжеволосая девушка. На ней было лёгкое бежевое платье. Она едва заметно нам улыбнулась.
– Доброго вечера, девушки, – склонил голову в поклоне директор Академии колдовской музыки. – С вами будет жить Ашира Энрис. Всё ей расскажите и покажите. Уверен, вы поладите. Ашира, если возникнут какие-то вопросы, обращайся ко мне. Забудешь, где меня можно найти, спроси у соседок. Екатерина нечасто бывает у меня в гостях, зато Стефания дорогу знает как свои пять пальцев.
Угу, и укоризненный взгляд на мою скромную персону. Ну зачастила я к директору, что тут такого?
– Хорошо, инрэ Тимиар, – участливо закивала рыжеволосая девушка.
– Стефания, на тебя снова жалобу написали, – затронул сегодняшние событие он.
– Инрэ Тимиар, не думаю, что за такое нужно отчитывать. Лэрна сама в сегодняшнем инциденте виновата. Я ж не катаю жалобы, когда меня оставляют наедине с вислоухим монстром, который сидит в клетке на первом этаже рядом с входом в подвал Академии или на дуэлях применяют запрещённые мелодии.
– Что-что? – заикаясь, вопросил он. Ой, кажись, не то взболтнула. Бывает. – Откуда вам вообще известно об этом монстре?