Тео моментально забыл про слезы.
— Для того чтобы сдерживать зверя, не нужна особая магия. Нужна лишь твердая воля и горячее сердце. Каждую ночь чудище появляется из воды возле острова. Раньше оно находилось под воздействием сильных чар, потом волшебники сражались с ним с помощью атакующих заклинаний. Но все это было малоэффективно. Алдрик раскрыл секрет: он первым вступил в диалог с монстром. Тот поставил ему условие: если волшебник может рассказать историю, которая убедит его не нападать на город, то на эту ночь он оставит людей в покое.
— А если не убедит?
— На этот случай я и научила тебя боевым заклятьям. Одну ночь ты продержишься.
— А вторую?
— До второй ты уже не доживешь. Силы не равны.
— То есть я обязан придумать сказку…
Тина кивнула. Тео в отчаянии забегал по комнате:
— У меня не хватит фантазии придумывать сказки в течение ста лет!
— Хватит. Ты растешь. Познаешь все больше. Видишь мир по-другому, не так, как я. Каждый человек уникален по своей природе хотя бы тем, что уже родился на свет. Поверь, тебе есть что рассказать. С каждым новым днем в твоей жизни появляется новая история.
— Я боюсь, — честно признался Тео. — Я не настолько бесстрашен, как ты.
— Я тоже боюсь, — спокойно ответила Тина. — Его невозможно не бояться. Монстр ужасен сам по себе. Но я не страшусь неудачи или смерти. Я верю в свои силы. И буду верить в них до конца.
========== Часть 5 ==========
VIII
Прошло еще два года. Тео совсем забросил школу и приходил домой только на ночь. Спал он плохо. Часто он просиживал до рассвета на подоконнике, глядя вдаль, а с первыми лучами солнца уже греб в море. Он сильно исхудал, скудно питаясь, и волосы отрасли уже до пояса. Ходил он в плаще с капюшоном, сшитом ему Тиной, в любую погоду. Редкие в позднее время прохожие шарахались от него на улице. Родителей он избегал, а если они все же пытались вступить с ним в разговор, запирался в своей комнате и не отвечал на оклики и стук в дверь. На острове он тренировал магические навыки, помогал по хозяйству, полол огород, чинил крышу. Но на базар Тина всегда ездила сама.
— Я скоро умру, — обыденно сказала Тина однажды утром. Они как раз завтракали, сидя на пороге хижины. Стоял чудесный, теплый день, и изумрудные волны искрились, покрытые легкой золотистой сеткой. Тео поперхнулся.
— Когда? — только и сумел выговорить он.
— Не знаю. В течение года. Я чувствую.
— Нет… Пожалуйста, не умирай.
— Я не могу жить вечно. Рано или поздно все равно это закончится.
— А как же я?
— Я думаю, ты уже готов.
Тео отставил в сторону тарелку и встал перед старой женщиной на колени.
— Позволь мне прожить с тобой остаток дней. Прошу тебя. Я вижу, что тебе становится тяжелее передвигаться. Я буду делать все по хозяйству. Тебе не о чем беспокоиться.
Тина в замешательстве смотрела на юношу.
— Я обещаю, что по ночам не буду смотреть, как ты говоришь с чудовищем. Я буду крепко спать и ничего не услышу и не увижу. Я знаю, что в этом заключается вся трудность. Но я даю слово…
Поколебавшись, Тина опустила руку ему на голову.
— Хорошо. Но только если все будет так, как я скажу. Пойдем, я покажу тебе кое-что.
Они вошли в дом и разобрали груду мешков в дальнем углу. Под ними обнаружилась крышка люка.
— Открой, — приказала Тина. Она зажгла свечу и, когда Тео открыл крышку, медленно спустилась в глубокий подвал. Тео последовал за ней по скользким и замшелым ступеням. Он чуть не лишился дара речи, когда узнал, что в доме оставались еще секреты, о которых ему было прежде неведомо.
В подвале было промозгло. Клубился туман, сквозь который свеча казалась тусклым пятнышком. Тео с удивлением понял, что подвал довольно большой — больше площади дома, чуть ли не во весь Одинокий остров. Тина нагнулась и зажгла от свечи стоявшую на полу медную лампу.
— Смотри, — сказала она, передавая лампу Тео. Тот поднял лампу к потолку и замер.
Тесные ряды могильных плит уходили далеко в темноту. На каждой плите было выбито только одно имя — ни фамилии, ни даты смерти. Гидеон, Йелмер, Рейкерт, Ксандер, Эверхард… Тео сделал несколько шагов вперед, читая надписи, пока не наткнулся на имя Алдрик. Вздрогнув, он обернулся.
— Здесь находится гробница Стражей. По крайней мере тех, чьи останки удалось собрать, — в полумраке на лице Тины плясали отсветы пламени свечи, и ему сделалось жутко. — Мое место уже подготовлено. Плита с именем лежит под лестницей. Когда я умру, прошу тебя, похорони меня. Только не теряй времени. Не нужно лишних слов или обрядов. Ты должен будешь похоронить меня до захода солнца.
Тео проглотил ком в горле и кивнул.
— Ну и прекрасно, — подытожила Тина. — А теперь, думаю, тебе надо съездить домой и забрать вещи. Если еще не передумал…
— Не передумал, — быстро сказал Тео. Но из подвала он вылетел пулей и с облегчением вздохнул, когда завалил тюками крышку. Тина наблюдала за ним с усмешкой.
— Не очень-то весело спать над могильником, а? — она расхохоталась. — Что, затряслись поджилки у Защитника Алькарана?
— Не понимаю, что здесь смешного, — кисло пробормотал Тео.
— Смешно смотреть на твое перекошенное лицо! А ведь ты все эти годы спокойно пил чай здесь со мной и ничего не боялся! Какой сделаешь вывод?
Тео поднял брови:
— Вывод?
— Все страхи в самом тебе. И первое, с чем тебе надо бороться, — с ними. Есть еще куда стремиться, малыш! Ты уже многое умеешь — но это только начало.
Дома никого не было. Решительными шагами Тео поднялся к себе в мансарду. Сложил в заплечный мешок книги, письменные принадлежности, немного дорогих сердцу вещей. Последний раз окинул взглядом комнату, в которой вырос и провел всю жизнь. И столкнулся в дверях с матерью, которая молча смотрела на него, прислонившись к дверному косяку.
Тео понял, что надо что-то сказать.
— Я ухожу. — Он попытался пройти мимо, но мать схватила его за рукав. Глаза у нее были запавшие, а губы крепко сжаты. Тео поразился, как она постарела; потом спохватился, что толком не видел ее несколько лет.
— Куда ты уходишь? — сказала мать глухим голосом. И тут Тео решил, что пришло время.
— На Одинокий остров, — сказал он и улыбнулся. — Чтобы беречь всех вас. Я люблю тебя, мама…
Мать с размаху влепила ему пощечину. Тео изумленно ощупал покрасневшую скулу.
— За что?
— Я говорила тебе не якшаться с этой ведьмой? Она украла тебя у меня! Украла у меня сына!
— Я твой сын, — чуть не заплакал Тео. Мать выпустила его и сделала шаг назад.
— Нет. Ты больше не мой мальчик. Посмотри на себя. Она околдовала тебя! Ты похудел до костей. Волосы, как у девчонки. Что за бесформенная одежда? Ты подпоясан веревкой? Разве для того мы растили тебя? Мы с отцом хотели видеть тебя своей надеждой и опорой…
— На меня возложена миссия большая, чем просто быть вашим сыном. Я надежда и опора Алькарана! Я многое узнал и многому научился. С рождения мое предназначение было стать волшебником…
— Ты сошел с ума! — закричала мать.
— Ничего страшного. У вас еще остался Кай, — огрызнулся Тео и пошел вниз. Мать перегнулась через перила.
— Больше не возвращайся, слышишь?! — рыдая, прокричала она. — Чтобы мы тебя больше не видели! Двери этого дома навсегда закрыты для тебя!
IX
Снедаемый тоской, Тео сидел на ступенях хижины, озаряемой лучами заходящего солнца, и кидал в воду мелкие камешки. Его все сильнее охватывало мучительное одиночество. Тина слабела с каждым днем. Она стала реже выходить из дома; только по ночам, тяжело опираясь на посох, по-прежнему стойко вела беседы с чудовищем. Тео послушно выпивал снотворные настои перед тем, как лечь на жесткий тюфячок у печи, чтобы она не беспокоилась; но делал это скрепя сердце.